1. Предисловие

Учеба в Морском корпусе для гардемаринов являлась периодом становления их, как военных моряков. По нормам мирного времени, чтобы стать подводником, надо было прослужить 2-3 года на боевых надводных судах. С началом воины 1914 г. это условие было снято и в подводники стали принимать офицеров без обязательного плавательского стажа. Вместе с тем, при отборе офицеров в Бригаду подводных лодок, преобразованную в 1915г в Дивизию подводных лодок Балтийского моря, принимались во внимание следующие качества моряков: высокая степень самообладания, выносливость, широта технического кругозора, знание гидрографии, наличие навыков навигационного ориентирования и умение командовать кораблем.

Для развития этих качеств на Балтийском флоте имелся Учебный Отряд подводного плавания с учебной базой "Хабаровск", на которой были оборудованы штурманские классы для офицеров и находилась школа обучения подводным специальностям для членов команды.

Из выпускников Морского корпуса 1914 г. подводниками стали: А.Берг (штурман "Е-8",1917г.), А.Бахтин (штурман и командир п.л. "Пантера", 1919-1920гг.), Г.Краузе (офицер подводного минзага "Краб", 1916г.), Н.Горняковский (штурман п.л. "АГ-15", 1916 г.), Ч.Мациевский (штурман, ст. офицер и командир п.л. "Тигр", 1915-1920 гг.), Ю.Пуаре (штурман п.л. "Е-9", 1915-1917 гг., командир п.л. "Пантера" и "Минога", 1918 г.), А.Рогозин (вахтенный начальник "Пантеры", 1916 г., ст. офицер п.л. "Львица", 1917 г.), А.Якобсон (командир п.л. "Окунь", 1918-20 гг.).

В данном очерке рассказывается об учебе и боевой службе трех подводников однокурсников по морскому корпусу: А.Рогозине, Ю.Пуаре и Ч.Мациевском.

Автор выражает глубокую признательность сотруднику саратовского краеведческого музея О.Н.Дмитриевой за предоставленные материалы о подводниках-саратовцах и за освещение биографии А.И.Рогозина на страницах саратовских газет "Саратовские вести" и ''Пресс-парк".

2. Учеба Рогозина и его друзей в Морском корпусе

Александр Иванович Рогозин родился 31 декабря 1893г. Его отец кадровый военный, дворянин, умер, когда Шуре было 11 лет. Его мать-учительница музыки, ненамного пережила мужа. После ее смерти Александр и его брат Николай учатся в одной из московских гимназий за счет казны. Нелегкие условия учебы и проживания в частном пансионате приучают детей к самостоятельности и Александр делает свой выбор - он станет моряком. Море впервые он увидел, когда приезжал в гости к дяде - опекуну в Царское Село. Стальные гиганты-корабли, бороздящие пенистые просторы Балтики навсегда покорили сердце романтического гимназиста. В 1908 г он поступает на подготовительный курс Морского кадетского корпуса и в 1909г, сдав успешно экзамены, поступает в самое элитное учебное заведение для военных - в Морской кадетский корпус.

Благовоспитанный, живой юноша обладал умеренными способностями к учебе, но благодаря настойчивости и большой силе воли, он довольно успешно овладевает дисциплинами, которые преподавались в корпусе. Если на теоретических занятиях, которые проходили зимой, Саше Рогозину приходилось напрягать внимание и проявлять упорство в овладении знаниями, то в летнюю практику по военным и специальным морским дисциплинам он чувствовал себя увереннее, получая по ним зачеты с высоким баллом. Как младший унтер-офицер 5-й роты, Рогозин вел учет знаний кадетов своей смены (учебной группы). Вот выписка из черновика его записной книжки с оценками успеваемости 3-х кадетов - будущих подводников:

Предметы /Фамилия	Закон Божий	Алгебра	Геометрия	История	География	Франц. язык	Англ. язык	Русск. язык	Физика
Мациевский		9				10	11
Пуаре	12	6	10,11	7		7	7,9,8	9,7,7	4
Рогозин	12,12	12,12, 10	11,3, 9, 7	4,7	10,11	9,8,9	8,11	8,11	8,10

Оценки выставлялись по 12-балльной системе. У Рогозина при достаточной насыщенности каждого из 8 общеобразовательных предметов оценками (23 оценки) средний балл составляет 9,5. У Пуаре при 14 полученных оценок средний балл составляете 8,2. У Мациевского при минимальном количестве оценок средний балл равен 10, хотя при 3-х полученных оценках он выглядит достаточно условно.

В этой же записной книжке Рогозина имелись два списка кадетов. Один, сделанный чернилами, включал 23 фамилии. Другой, сделанный карандашом, содержал 15 фамилий кадетов. Приводим оба этих списка с пометками об окончании Морского корпуса и месте службы:

П/п	Фамилия	Комментарий
1.	Бодиско	Окончил Морск. корп., место службы не установлено
2.	Всесвятский	Среди выпускников Морского корпуса не числится.
3.	Гарковенко	Окончил Морской корпус, место службы не установлено.
4.	Гросицкий	-//-
5.	Долганов	Среди выпускников Морского корпуса не числится.
6.	Иванов	Не установлено, т. к. не приведены инициалы (в списках-3 Иванова.)
7.	Корольков	Окончил Морск. корп., место службы не установлено.
8.	Мациевский	Штурман подв.лодки "Тигр"
9.	Никулин	Среди выпускников Морского корпуса не числится.
10.	Никитин	Окончил Морск.инж.уч-ще инж.мех.подв.загр. "Краб"
11.	Пашков	Среди выпускников Морск. корп. не числится.
12.	Песковский	-//-
13.	Полетика	Окончил Морск.корп., место службы не установлено.
14.	Пуаре	Штурман и ком-р. п.л. "Е-8, "Пантера" и "Минога".
15.	Рогозин	п. л. "Пантера" и "Львица"
16.	Росляков	Отчислен из Морского корпуса.
17.	Ротберг	Среди выпускников Морск.корп. не числится.
18.	Тимофеев	-//-
19.	Ушнев	-//-
20.	Хрущев	-//-
21.	Энгольц	-//-
22.	Чиж	Окончил Морской корпус,.место службы не установлено.
23.	Эрнст	-//-

Этот список, по-видимому, представляет состав смены, и которой учился Рогозин, так как в него включены фамилии Пуаре и Мациевского. Второй список сделан карандашом, он содержит 15 фамилий. Видимо это кадеты, попавшие под временное руководство унтер-офицера Рогозина (наряд, караул, дежурство и т.д.):

П/п	Фамилия	Комментарий
1.	Соколов	Окончил Морской корпус, комендант транспорта "Грузовой" (16г)
2.	Молчанов	Среди выпускников Морского корпуса не числится
3.	Калитиевский	Окончил Морск. корп., место службы не установлено.
4.	Кандигура	Среди выпускников Морского корпуса не числится.
5.	Миловзоров	Среди выпускников Морского корпуса не числится
6.	Чатковский	-//-
7.	Горянский	-//-
8.	Ланг	Окончил Морск. корп., вахт. офицер линк. "Гангут", "Павел 1"
9.	Ушвинский	Среди выпускников Морского корпуса не числится.
10.	Губкин	-//-
11.	Валгалев	-//-
12.	Козанитский	-//-
13.	Берг (Курт)	Окончил Морской корпус, место службы не установлено.
14.	Карцев	Морской авиатор.
15.	Назаревский	Штурман э.м. "Самсон".(14)

В обоих списках значатся 38 фамилий кадетов. Из них в списках выпускников Морского корпуса не числится 19 человек, что составляет 50% отсева. Из числа окончивших Морской корпус, у 9 человек место службы не установлено, что составляет 26% от общего числа. Значительный отсев кадетов Морского корпуса свидетельствует о строгости обучения в привилегированном военном учебном заведении. Рогозин не случайно все свободное время уделял учебе.

В редкие дни отдыха по воскресеньям Саша приезжал в гости к дяде в Царское Село. В зимние каникулы, предоставляемые кадетам на Рождество и Масленицу, Рогозин приезжал в Москву, где младший брат Николай продолжал учебу в гимназии. Николай знакомит брата с Александрой Борович (Лялей), которая училась в Московской женской гимназии. Ее отец был инженером немецкой фирмы "Магдебург-Букау", продающей локомобили земледельцам России. Имя "Ляля" было дано сестрой Зиной, которая была младше Александры на 10 лет и находилась под покровительством старшей сестры. Александр Рогозин был хорошо принят родителями Ляли Борович. Между молодыми людьми завязалась дружба, а когда Рогозин уехал продолжать учебу в Петербург, в адрес Морского корпуса и на военные корабли, где проходил практику кадет Рогозин, стали приходить письма с обратным московским адресом. Ответы были не менее редкими, полными чувств и сомнений. Приводим отрывок одного из писем Рогозина:

"1 декабря 1909 г. Сейчас получил только что твое письмо и, несмотря на то, что послал тебе вчера, хочу написать еще... про душевное состояние, которое очень тяготит меня... Вообще насчет того, что спрашиваю "Да" или "Нет" это не так важно... Я никому не обещал... прямо не хотел говорить, так как хотел хоть одно лето провести в счастье взаимной любви. Ну, да на Рождество скажу, когда у меня будет настроение сумасшедшего, которому нисколько не жалко расстаться с жизнью. Что будет, положусь на судьбу... Все же выложу перед тобой,... я всегда любил тебя и люблю, как не может полюбить тебя другой.. Только сейчас прошу, люби и не забывай меня, хотя бы до Рождества, а там будешь знать, достоин ли я твоей любви или нет.. Я тебя никогда не разлюблю, а именно до могилы и до пули в лоб. Пиши, не забывай любящего и целующего верного друга Сашу."

В этом письме - попытка объяснения в любви и первые муки влюбленного юноши оказавшегося вдали от своей возлюбленной.

У инженера Вольдемара Казимировича Борович под Москвой была своя дача, в Переделкино, где в праздники и воскресные дни собиралась московская молодежь: гимназисты, студенты, юнкера. Инженер имел довольно обширную библиотеку. Мать Ляли - Евгения Карловна Борович (урожденная Рихтер), полунемка, в отличие от мужа, исповедовавшая православие, имела домашнее образование, хотя свободно владела двумя иностранными языками.

Приезжая в Москву, Рогозин в семье Боровичей находил теплый отеческий прием. Здесь будущий моряк испытывал не только душевное успокоение в общении с Лялей, но и находил полезные развлечения в обществе культурной московской молодежи. На даче Боровичей ставились любительские спектакли, в которых активное участие принимали подружившиеся Александр и Ляля. Свободное время Рогозин заполняет чтением любимых писателей: Мережковского, Писемского, Горького и других. Знакомство и дружба с Лялей перешли в стадию доверительных отношений, характерных для влюбленных: Учеба в морском корпусе для Рогозина была предметом самой большой заботы. Кадетам предстояло переходить в класс Гардемаринов, но для этого требовалось сдать успешно экзамены по общеобразовательным предметам. Рогозин постоянно нуждался в дружеской поддержке Ляли Борович и, если возникал перерыв в переписке, то сетовал и упрекал подругу в затянувшемся молчании:

"Сегодня 2 июня, а ты и не думаешь писать: Ты уже просрочила 5 дней. Здесь я беспокоюсь, думаю, что с тобой случилось, а ты назло не пишешь или не хочешь писать. Видимо, ты хочешь вывести меня из терпения, так ты знай, что это плохо кончится. Я возьму и просрочу срок приезда в Москву на дней 5. Да, впрочем, может быть тебе совсем неинтересно, чтобы я приехал. Так ты напиши мне, так я и не приеду. Недавно лежал в госпитале, пролежал целую неделю, вот почему не мог так долго писать. 11 июля идем в Хутенбург, вот там повеселимся, а то закиснешь совсем. Была дудка сверху "Все наверх, на тали 4-го катера". Остаюсь твой любящий Саша".

Чтобы окончательно тронуть сердце разборчивой Ляли, Рогозин пренебрежительно и лихо рисует возможную участь, ожидающую моряка:

"Подниму "землю" на фоке и отойду на траверз... Ветер подует с запада и выкинет на берег. На судне поднимут Андреевский флаг, на шканцах, на юте, на баке зажгут фонари. В этих фразах заключается моя откровенность. Пока прощай, не сердись, надо зубрить историю. Еще осталось три экзамена. Остаюсь твой Саша".

Все же озабоченность учебой преобладает в настроении кадета Рогозина над показным флибустьерством. Из общеобразовательных предметов Рогозин выделял физику, как наиболее связанную с техникой и специальными дисциплинами. Трудность в учебе во всяком военном заведении заключалась в ее сочетании с несением службы в виде дежурств по корпусу, караулов, обходов и различных вахт. В таких нарядах обязанности унтер-офицеров отличались повышенной ответственностью. Особенно остро эта моральная и физическая нагрузка ощущалась перед экзаменами, когда дежурства отнимали у кадетов необходимое для подготовки к экзаменам время. Летняя практика, наполненная массой зачетов по специальным предметам, все же не была столь обременительной нагрузкой для кадетов, - сказывалась связь с облюбованной морской профессией и жизнь на корабле с его экзотикой и романтикой. Это отражено в майском письме Рогозина к Ляле Борович:

"16 мая 1911г. Дорогая Лялюська! Как ты поживаешь, наконец-то собрался ответить на твое письмо; до сих пор времени свободного не было. Получил от тебя письмо 8-го вечером, 9-го времени не было... не было ни бумаги, ни ручки, ибо все вещи мы сдали, чтобы отправить их на наше судно, на котором пойдем в плавание. 10-го пошли в Кронштадт, а 12-го снялись с якоря и идем в Балтийский порт... до 20 июня мой адрес: Балтийский порт, крейсер 1-го ранга ''Богатырь", гардемарину 3-й роты А.И.Рогозину... после 20-го: крейсер 1-го ранга "Россия"...В это плавание много придется работать и заниматься. Приходиться стоять на вахте за офицера и всем распоряжаться. Фитилей влетает прямо-таки вагон. У нас во время плавания будет 36 экзаменов, каждую субботу - по несколько. Конечно, они гораздо легче, чем корпусные и гораздо интереснее. Из практических занятий наибольшей будет стрельба, около 20 штук, причем, 15 орудийных и 5 ружейных и около 5 десантов. Скоро начнутся гребные учения и парусные. Сейчас вызывают всех наверх на якорь становиться. Теперь уже стоим на якоре. На рейде стоят "Россия" и "Аврора". На "России" - наш директор. Остаюсь любящий твой Саша".

Приведенное выше письмо настолько насыщено военно-морской атрибутикой, что, несомненно, было способно вызвать зависть любого сухопутного юнкера, и не могло не затронуть гордости Ляли и ее симпатии к другу-балтийцу. Морское командование, заботясь об элитности Морского корпуса, как учебного военного заведения, готовило в его стенах высокообразованных офицеров, поэтому оно не считалось с перегрузками кадетов общеобразовательными предметами, отчисляя из корпуса за неуспеваемость. Расстаться с мечтой - быть морским офицером для Рогозина было бы тяжелым ударом. Он отдает учебе много труда и времени, не считаясь с перегруженностью программ сложным учебным материалом по общеобразовательным предметам и не останавливаясь перед зубрежкой.

В приводимом ниже пространном письме, ссылаясь на трудные вопросы экзаменов по классической литературе, он теряет уверенность в возможности сдачи экзамена и с тревогой ожидает отчисления из Морского корпуса.

"Милая и дорогая Лялюська! Извини, что я своим письмом запоздал, но, видишь ли, эта неделя была свирепая ужасно для меня. Во-первых, дежурным был несколько раз, так что времени свободного совсем не было. В тот день, когда мне надо было отвечать на твое письмо, был дежурным по корпусу, это значит, что не мог не только письмо написать, но и уроков не мог выучить, так с самого раннего утра до поздней ночи был занят. Так что, ты меня извини, потом был дежурным по читальне и по приему. Ну да, я надеюсь на твое доброе сердечко. Ты мне пишешь, что на тебя напала страсть к чтению, так я... тебе советую побольше разнообразия, то есть не заниматься одним чтением, но и заниматься письмом... Я тебе советую написать сочинение мне, и себе тогда сделаешь разнообразие и мне принесешь пользу. За первое сочинение не знаю, сколько поставит, но удовлетворительно обеспечено... Конечно, добавил, что не следует писать сочинение с помощью других, но я его начал разуверять... действительно я переписывал без посторонней помощи. Предстоит писать две темы по выбору: 1)Поэзия "Слово о полку Игореве" 2)Героизм древних. Для второй темы пособием будет "Илиада" Гомера. 10, 16, 17 и 22 песни будут главными, а остальные добавочными. Затем "Рустам Зарот" Жуковского и "Илья Муромец" (Борьба с Соловьем-разбойником). Вступлением по второй теме.., героизм, в особенности у нас во флоте...о последних морских битвах Русско - Японской войны. Я бы желал вторую тему... Я теперь положился на судьбу вполне и что она пошлет, то и придется испытать. Только вот сделай для меня маленькое одолжение, если где-нибудь придется встретиться с юнкером Александровского училища, так ты попробуй узнать, есть ли свободные вакансии и переводят ли к Рождеству из одного военного училища в другое. Это письмо передаст мой товарищ. Я бы приехал с удовольствием, но не могу. Пиши чаще, люби, не забывай".

Ответ на это тревожное письмо был полон надежд и успокоения. Главное, в нем содержалась уверенность в силе и возможности Александра:

"Неужели ты такое натворил, что тебя в юнкера назначат. Ну да, я думаю это еще не такое непоправимое несчастье, тем более, что счастье не в том. Приложи все старания. Жду с нетерпением на масленицу. Тебя любящая Лялюська."

В этом полном веры и любви коротком послании Ляля сумела вселить уверенность и надежду в душу гардемарина, и Саша приложил все старания, чтобы сдать экзамен и приехать на масленицу. Ведь его ждали, и он приехал, преодолев трудности. Так будущий подводник преодолел первое "минное заграждение" в стенах корпуса.

3. Семья инженера Борович

Теперь следует сказать о тех, кто воодушевил на преодоление трудностей в учебе Саши Рогозина и включил его в состав своей семьи. Окончив гимназию, Александра Борович получила хорошее образование для будущей жены офицера. Готовясь выйти замуж за моряка, она овладела тремя иностранными языками: английским, французским и немецким, на которых свободно читала и разговаривала. На даче в Переделкино, ст. "17 верста" она участвовала во всех любительских спектаклях и привлекала к участию своих подруг.

Хозяин дачи, Вальдемар Казимирович, отец Ляли, по делам службы был постоянно в отъезде. В поисках покупателей локомобилей он объездил почти все российские губернии. Для заключения торговых сделок часто выезжал за границу, иногда в сопровождении старшей дочери. Вальдемар Казимир фон Борович имел дипломы двух европейских вузов: Тартусского и Берлинского, по окончании которых имел специальности инженера-химика и инженера-механика. Свободное владение 5 иностранными языками помогало ему без переводчиков и посредников вести переговоры и заключать торговые договоры. В поездках по России и за границу, Борович из больших городов и населенных пунктов имел обыкновение посылать открытки жене и дочери с видами мест пребывания. Вот одна из весточек, адресованная жене Евгении Карловне:

"Пароход "Грибоедов" 7 июля 1904г.
Пишу отдельную карточку во время проезда в Баронск (ныне Маркс). Оттуда вернусь в Саратов в субботу. Уеду из Саратова в субботу вечером в Пензу. Из Пензы на ст. Аркадак и Тамалы. Там предстоит большое предпринимательство. Оттуда на лошадях. Если удастся, вернусь в Москву и приеду на дачу. Владимир"

В Поволжье локомобили пользовались большим спросом, поэтому подвижническая деятельность инженера Борович приносила фирме Магдебург - Букау, владельцем которой был фабрикант Вольф, порядочные прибыли. Вот зимние сообщения из Поволжья:

"Саратов 21 февраля 1906г
Мои дела в Саратове приближаются к концу.. В пятницу уеду на ст. Турки, оттуда уеду в Пензу или прямо в Москву".

Заграничными делами больше интересовалась дочь Александра, (Ляля) Вот открытка., посланная ей из Берлина:

"Берлин 30 мая 1906 г. Милая Саня!
Пишу на скорую руку в ресторане во время обеда, в 7 часов вечера. Весь день был занят на съезде. Вечером пойду на торжественное представление в королевской опере".

"Магдебург 30 октября 1907г.
Приехал в Магдебург, в Берлине совсем не остановился, так как уж успел на другой вокзал к самому уходу поезда. Был у Вольфа. Приняли меня очень холодно. Завтра начну с ним ругаться и вероятно ничего не выйдет".

Находясь в России, Борович больше всего посещает Поволжье:

"Астрахань 26 мая 1910г.
Здесь страшная жара. Вчера ничего не мог сделать, так как по случаю царского праздника, все конторы были закрыты. Здесь более патриотический народ, чем у нас в Москве. На каждом шагу громадные вывески с надписью "Союз русского народа".

"Пенза 14 сентября 1910г.
Сегодня приехал в Пензу, где пробуду завтрашний день, ночью уеду. 40 верст от ст. Колышлей, оттуда или в Кирсанов и Москву или в г. Орел".

"Моршанск 1 августа 1911 г.
Я здесь в Моршанске никак не прихожу к концу дела с городской управой... уеду завтра ночью в Пензу, а в четверг, вероятно, опять вернусь"

2 августа 1911г.
"Надоел мне этот Моршанск хуже горькой редьки и надеюсь завтра уехать отсюда в Пензу. Там я пробуду 1-2 дня, потом на ст. Колышлей юго-восточной ж.д."

Об ежегодных поездках к хозяевам за границу инженер опять пишет дочери:

"Берлин 5 апреля 1911г.
Приехал в Берлин благополучно. Своих спутников из Сибири я все-таки встретил. В вагоне ехал с ними до самого Берлина, где мы расстались".

"Магдебург 16 сентября 1912г.
Сегодня воскресение и ничего не могу делать на заводе. Очень жаль, что время здесь проходит зря, а в Москве и Саратове мое присутствие весьма необходимо. Здесь сейчас ярмарка, но ничего интересного там нет".

Дорожные впечатления инженера Борович, кратко изложенные им на открытках характерны контрастностью записей, сделанных за границей и в России. Сам, поданный Германии, он больше тяготеет к русским городам. После холодных приемов зарубежья он радуется встрече с "земляками" из Сибири.

В 1912г контору по сбыту локомобилей фирмы Магдебург-Букау из Москвы переводят в Саратов. Чем был вызван перевод сказать трудно, однако обоснование конторы в Саратове свидетельствует, что после нахождения ее в Москве, Саратов был избран, как занимающий центральное положение по промышленно-торговым делам в Поволжье.

Уютный город на Волге с живописными окрестностями приглянулся инженеру больше, чем другие волжские города и, посоветовавшись с родными, он решил обосноваться в Саратове со своей конторой. Теперь письма с Балтики стали приходить в Саратов на Ильинскую, затем Московскую улицы. Каникулы Александр Рогозин стал проводить в Саратове. С Лялей он неразлучно проводит время, посещая театры, кинематографы, катки, совершая лыжные прогулки. Семья Боровичей стала для Рогозина родной. Родители Ляли как бы усыновили Александра, так как его свадьба с Лялей должна была состояться только после окончания Морского корпуса Рогозиным.

С кружком московской молодежи Ляля держит связь через студента И.В.Весницкого - постановщика любительских спектаклей в Переделкино. Сообщая о московских новостях Весницкий пишет:

"...начинает прорываться негодование на существующий порядок. Студенчество шарахается от благородной импульсивности во все стороны, где можно забыть о кричащих условиях,...но нет инициативы, нет энергии... О спектакле и поездке ряжеными была у нас речь,.. но почесали языки, так что устроить что-либо попытки с моей стороны с этой компанией не будет".

Весницкий сетует на то, что с отъездом Ляли Борович прекратились спектакли и веселые молодежные вечера "на 17 версте". Ляля была зачинателем всех игр и представлений в Переделкино, была душой общества и организатором молодежных вечеров. Одна из близких подруг Ляли, переживая разлуку с ней, выразилась стихотворно:

Не дано тебе волею рока
Красоты ослепительной, нет.
Ты, зато симпатична глубоко,
Всюду вносишь отраду и свет.

Кроме водевилей в репертуаре молодежного театра в Переделкино включались сатирические стихи, высмеивающие "российскую" демократию:

Протрубили англичане, что у них де все равны
И что баре и крестьяне для свободы рождены!
И у нас пошли драть глотки и печатать и писать
Васька - редьки! Митька - водки! Сенька - кушать подавать!
Говорят, "пора приспела", "нет спасенья" - говорят.
Ах, когда б все это дело повернуть на старый лад.
Все не легче час от часу, завалиться с горя спать.
Тришка - туфли! Оська - квасу! Филька "Пчелку" мне подать!
("Пчелка" - либеральная российская газета в 1905-07гг)

Для гардемарин Морского корпуса 1913г был насыщен корабельной практикой и подготовкой к экзаменам по военно-морским дисциплинам. Во время весеннего визита французского крейсера "Жанна д'Арк" гардемарины участвовали во всех церемониях приема французских моряков, среди которых были гардемарины из Тулонского Морского кадетского училища. В честь гостей в Морском корпусе на Адмиралтейской набережной был дан роскошный обед, приглашенная труппа Петербургской оперы поставила фрагменты музыкальной драмы "Жизнь за царя".

4. Начало службы Рогозина на "Рюрике"

Через год, сдав государственные экзамены, "Приказом по флоту и морскому ведомству.., мая 3-го дня 1914г N144" гардемарины были произведены в корабельные гардемарины. Летом им предстояло совершить "кругосветное плавание". На самом деле это плавание проходило вокруг Европы мимо берегов Англии, Португалии, Испании, затем - через Гибралтар по Средиземному морю - к берегам Италии. На обратном пути предстоял заход во французский порт Тулон с ответным визитом к гардемаринам местного кадетского училища.

Звание корабельный гардемарин - последняя ступень к офицерству. Для придания торжественности этому событию канцелярия морского ведомства обставляла его излишней помпезностью и волокитой. Об этом Рогозин пишет в Саратов своей невесте:

"...мне хочется поделиться скорее теми впечатлениями, которые я приобрел за эти нисколько дней. Во-первых, ты на сей странице видишь то судно, на, которое я мечтал попасть последние 3 года и вот попал,..до Петербурга добрался благополучно, ...поехал в Главный морской штаб... показали мне сперва идти наверх, там дали какую то книгу, где я расписался. Для чего и сам не знаю. Потом сказали идти в учебную часть, там после долгих хождений я натолкнулся опять на книгу, опять расписался. Затем уже дошел до комнаты, где надо являться. Находившийся там офицер был из корпусных,... здесь оказалась наших целая масса и все по - семейному пожали друг другу руки. Они мне сообщили, что сегодня в 7 вечера я должен явиться на Балтийский вокзал, где меня погрузят на поезд и отправят в Ревель, пообещали, что на пропитание мне дадут 90 коп. (которых я до сих пор не видел). Ну, я моментально после штаба отправился в корпус. В Ревеле завтра в 8 утра снимаемся с якоря и идем на стрельбу и нам придется во время стрельбы находиться в 10 дюймовых башнях. Вернемся в 6 вечера. Теперь 12, иду спать. Пиши, не забывай, люби и помни того, который тоскует, несмотря на впечатления...".

Последняя орудийная стрельба оказалась не только учебной, но и генеральной репетицией к 1-й мировой войне на море. В это время артиллерийские орудия немецких линкоров, располагавшихся всего в 100 км от российских военно-морских баз, были нацелены на русские суда. В подготовке германского флота к войне немецкий историк Р.Фирле пишет:

"С немецкой основательностью и сознанием долга офицерский корпус отдался работе по детальному изучению оружия и тактики - работе, требовавшей предельного напряжения личного состава и материальной части".

Пока гардемарины упражнялись в орудийной стрельбе и совершенствовались в овладении языками стран, которые собирались посетить во время "кругосветки", между Австрией и Сербией пушки сделали залпы "на поражение". Началась первая мировая война. Россия объявила мобилизацию. Кругосветное плавание было отменено, а корабельные гардемарины досрочно произведены в мичманы. Мечта Рогозина., Мациевского и других гардемаринов служить на "Рюрике" сбылась.

Они были назначены вахтенными офицерами на флагманский корабль эскадры Балтийского моря - броненосный крейсер "Рюрик". Он был заказан Морским министерством английской фирме "Виккерс" и заложен в 1905г. Спроектированный как башенный крейсер водоизмещением 13500 т. и максимальной скоростью 23 узла, он был предназначен к боевым действиям в составе эскадры... Артиллерию его главного калибра составляли четыре 254мм орудия, среднего калибра - восемь 205мм. орудий, которые размещались в двухорудийных башнях, двадцать 120мм пушек располагались в казематах. По силе артиллерии и броневой защите "Рюрик" был самым боеспособным крейсером в Российском флоте.(2) Недостатком его был сравнительно малый ход, объясняющийся использованием поршневых паровых установок, пар к которым подавался от котлов, работающих на угле. Другой причиной тихоходности судна являлись несовершенные обводы его корпуса. В 1908 г. "Рюрик" под командованием капитана 1-го ранга Н.О.Эссена прибыл из Англии в Кронштадт, где достраивался. В строй действующих судов "Рюрик" вошел в 1909 г. (2)

Служба офицера на боевом корабле, в отличие от обязанностей гардемаринов, определялись уже не положениями, разработанными в морском корпусе, а строевыми уставами по Морскому ведомству и уставом Корабельной службы. Проходя практику на военном корабле, гардемарины лишь знакомились с работой механизмов и действиями того или иного вида вооружения. Ответственность за, исправность и боеготовность механизмов и оружия несли офицеры и члены команды корабля, за которыми были закреплены эти устройства. На "Рюрике" гардемарины Рогозин и Мациевский при несении вахты знакомились с матросами и офицерами, с которыми выполняли обязанности при несении дежурств. Ими, как и старшими офицерами, оценивалось отношение будущих офицеров к службе и к подчиненным. Забегая несколько вперед, приводим выдержку из письма Ч.Мациевского автору в Саратов (16 октября 1967 г.):

"После производства (в офицеры -И.А.) по просьбе кают-компании (только кают-компания имела право принимать в свое число офицеров) мы были приняты на крейсере "Рюрик" как вахтенные офицеры".

Служба вахтенного офицера на корабле состояла в несении дежурства на верхней палубе в течение 4-х часов. В подчинение вахтенного офицера, входили сигнальщики, дневальные (посыльные) по шкафуту, а в походе еще прибавлялись марсовые и рулевые. Молодые офицеры не старались совершать хороших поступков напоказ, чтобы понравиться подчиненным, а вели себя по отношению к матросам требовательно по службе, но пристойно, уважая человеческое достоинство нижних чинов. Это не проходило бесследно и матросы относительно офицеров, несших службу рядом с ними, имели сложившееся мнение. В воспоминаниях матроса А.Баранова, служившего на "Рюрике" в 1915 г. описывается случай с трюмным машинистом Крюковым, который занимался боксом. Перед соревнованиями с английскими подводниками тренировавший его мичман Тарасюк требовал: "бей сильней, наступай,... я - англичанин" Крюков, не рассчитав силу удара, так ударил по подбородку мичмана, что выбил несколько зубов и свернул челюсть. Матроса посадили в карцер. Командир "Рюрика" капитан 1-го ранга Пышнов на следующий день освободил Крюкова из-под ареста. Другой случай лояльного отношения офицеров к самому автору был им приведен, когда он был посажен в карцер за то, что в фонаре, освещающим минный (торпедный) аппарат, когда на корабле отключали электроэнергию, не оказалось спичек. Их взял для прикуривания другой минный офицер и по рассеянности положил себе в карман. Когда это выяснилось, Баранов был освобожден арестовавшим его старшим минным офицером Славинским. Во время февральской революции и позже, ни один из пострадавших матросов не мстил своим нечаянным обидчикам-офицерам. (3) Сказывался порядок, заведенный бывшим командиром "Рюрика" адмиралом Н.О. Эссеном, который, продолжая традиции С.О.Макарова, говорил: "мы должны учить русских моряков боевому мастерству и взаимодействию не полицейскими методами" (4).

Патриотический подъем у населения России, вызванный войной с Германией, коснулся и Саратова. В городе закрывались магазины, конторы и представительства немецких фирм. Под угрозой интернирования подданные Германии уезжали к себе на родину. Перед инженером Борович, как служащим немецкой фирмы и подданным Германии встал выбор, убежать в Германию или принимать подданство России. Он принимает российское гражданство. В семье Боровичей все, кроме Вальдемара Казимировича, исповедовали православие. Теперь и он меняет лютеранскую веру на православную, и становится Владимиром Васильевичем. Переменив гражданство и вероисповедание, В.В.Борович не изменяет дворянской чести. Все деньги, полученные за проданные перед войной локомобили, он переводит на счет фирмы Магдебург-Букау. Машины, оставшиеся нереализованными реквизируются властями России. После их продажи инженер Борович вносит деньги на счет российского национального банка в Саратове. За честность и патриотизм инженеру Борович от Министерства Финансов России была вручена медаль "За трудолюбие и искусство от министерства финансов".

После закрытия конторы фирмы Магдебург-Букау в Саратове (уг. улиц Московской и Вольской), Борович занимает должность инспектора по котлонадзору Саратовской губернии. Разрешения на эксплуатацию котлов станционных и пароходных теперь стали выдаваться в бывшей конторе по сбыту локомобилей.

"Рюрик" начал войну под флагом командующего Балтийским флотом адмирала Н.О.Эссена. Как участник русско-японской войны, Эссен хорошо знал роль минных заграждений в обороне внешних рейдов и морских баз. Еще до начала военных действий с Германией 28 июля 1914г. по его приказанию выставлено первое минное заграждение перед Кронштадтом. Накануне войны, 31 июля под прикрытием Балтийской эскадры, возглавляемой "Рюриком", было выставлено заграждение между островом Нарген и полуостровом Поркала-Удд. В финских шхерах на участке Ганге-Поркала-Удд минные заграждения были выставлены миноносцами.

Крейсер "Рюрик", как флагман эскадры прикрытия, участвовал в постановке минных полей 19 ноября и 14 декабря 1914г. у входа в Финский и Рижский заливы. Минные поля (банки) ставились также у берегов Германии и на путях движения немецких кораблей в южной части Балтийского моря. С 31 октября 1914 г. по 15 февраля 1915г. на юго-западе Балтики было поставлено 9 минных полей (5). Основным условием минных постановок была скрытность, поэтому заграждения ставились в ночное время, свежую погоду и в ненастье. С наступлением ледостава осенью 1914г., эскадра ушла в Гельсинфорс. Здесь адмирал Эссен, продолжал традиции Макарова, готовил команды кораблей к предстоящим сражениям "пока противник не навязывает боя". Близость сухопутных фронтов зимой на Балтике ощущалась слабее, чем летом. В южной и юго-западной части Балтийского моря действия немецкого флота парализовывали минные поля, а мощный лед восточной части был непреодолимой преградой для немецких кораблей. Лед также сковывал действия и российского флота. Длительное бездействие флота вызывало апатию у команд кораблей эскадры, несмотря на старание командования занять экипажи боевой подготовкой. С борта "Рюрика", стоявшего на внутреннем рейде Гельсинфорса, Рогозин пишет в Саратов:

"Если бы ты знала, как я жду этого момента, когда увижу тебя... мне все кажется, что не увижу тебя больше. Да, времена нелегкие достались, ну да будем надеяться, что Бог даст когда-нибудь увидеться. Приедешь, много тебе расскажу, что я перечувствовал за последнее вр╠мя... Я ведь почти не разговариваю с кают-компанией. Вышел маленький инцидент.. Ну да все уладилось. Я нахожу больше удовольствия сидеть одному, а с ними бываю только за завтраком и обедом... не совсем приятно мне.., иногда так тяжело, что готов повеситься... Между прочим, Новый год встречал у немцев. Ну-с, много мне хотелось рассказать, ну да война кончится, расскажу, как день рождения встречал, как новый год провел. Муки были смертные... Они не кончились с тех пор, как ты уехала..."

Гнетущее настроение, очевидно, было вызвано списанием единственного друга Ч.Мациевского с "Рюрика" в Дивизию подводных лодок и отказом командира корабля дать разрешение на брак с Лялей Борович. Рогозин подает рапорт на имя командующего эскадрой и получает "добро". 11 января 1915г. в телеграмме, посланной в Саратов, каждое слово светилось радостью:

"Разрешено. Поспеешь в Петроград возьмешь у портного мундир. Привези наши свидетельства. Телеграфируй ответ".

Но война продолжалась и к свадьбе Рогозин готовился, находясь у о-ва Борнхольм, где 13 января 1915г. крейсера "Олег" и "Богатырь" под прикрытием крейсеров "Рюрик", "Адмирал Макаров" и "Баян" поставили минное заграждение из 200 мин. 21 января состоялась свадьба Рогозина с Александрой Борович, которая приехала в Ревель с матерью и младшей сестрой Зиной.

25 января несколько запоздалым свадебным салютом в 20 милях восточнее о-ва Борнхольм подорвался немецкий крейсер "Аугсбург". Увлеченное успехом командование 1-й бригады крейсеров, куда входил "Рюрик", 13 февраля намечало поставить минное заграждение у входа в Данцигскую бухту, но в 4 ч. утра у маяка Фарэ в условиях снегопада "Рюрик" ударился днищем о подводные камни, в результате получил пробоину и набрал 2400т воды. 15 февраля "Рюрик" прибыл в Ревель, затем ушел для ремонта в Кронштадт.

5. Письма Александра Рогозина к жене

После свадьбы молодые сняли в Ревеле комнату. Будничные хлопоты об устройстве семейного быта легли на плечи Ляли. Летом 1915г. "Рюрик" вновь стал базироваться в Гельсинфорсе. Между Ревелем и "Рюриком" началась переписка через Финский залив.

"Гельсинфорс 3 июля 1915г, "Рюрик"
Видел тебя одиноко стоящую на мысу, ты смотрела в мою сторону, но потом... повернулась. Провожал тебя глазами, но недолго длилось это, скоро скрылось за острова и нельзя тебя было видеть. Мы гостим опять. Опять отложили, точно не могу сказать, но думаю в конце этой недели, ну да, я еще не горюю, ибо у меня идет цикл вахт, так что все равно видеться не пришлось бы нам..., если больше 2-х суток, то... уже худо, ибо это... когда я должен видеться. Да скоро ли война кончится, надоела она. По-моему, воевать так воевать, а нет так и не надо... Все у нас уже поистратились, я думаю поскорей бы уходить отсюда, чтобы поправить свои финансы. У нас все по-старому, теперь сплю, не вставая, только на вахту встаю и так с утра до вечера."

В приведенном письме, полном недомолвок и коротких фраз, понятных только двум лицам, улавливается лишь тема разговора о встречах.

"Гельсинфорс 6 июля 1915г.
Дорогая моя, жинка. Скоро увидимся, по всей вероятности 21-го... Здесь такая же жара, как и тогда, да в Ревеле значительно прохладнее. Опять буду здесь ловить рыбу, о тебе думать... и поволновалась же ты наверное, но теперь можешь быть вполне спокойна, (сегодня дам телеграмму, чтобы ты не беспокоилась). Конечно, всегда неприятен внезапный уход. Да, позволь тебя поздравить с годовщиной ужасной, кровопролитной войны... Если удастся мне съездить на берег, что очень нелегко, ибо стою цикл вахт. Сегодня с 4 до 8 вечера, потом разные погрузки и т.п. Ну да, я особенно не нуждаюсь в береге, если съехаю, то разве для тебя... Если в случае долго будем стоять, то я тебя вызову на этой неделе к концу цикла вахт..."

Некоторое оживление в движении кораблей 1-й бригады, о котором намекает Рогозин, очевидно было связано с попытками прорыва немецкого флота в Рижский залив, а также в связи с минными постановками летом 1915г. между островами Ганге и Даго.

"Гельсинфорс 12 июля 1915г.
Скучно, грустно и тоскливо без тебя, а у нас все откладывают и откладывают. Ну буду ждать, напиши мне, пожалуйста, что 15 июля папины (В.В.Борович) именины, т.к. день рождения я запамятовал. Про себя напишу вот что,... или рыбу ловлю, или вахту стою, так и день проходит. Скучно ужасно. Сидишь за удочкой и думаешь о тебе, зачастую и рыбу пропускаешь... Сегодня кончился цикл вахт, начались пропускные, но я стою чужие вахты, постараюсь набрать их побольше, чтобы по приходу в Ревель не пришлось бы мне стоять и все были бы пропускные... Ты пишешь, что бабушка собирается приехать... Что ж милости просим, но знаю, ея и мой характер не уживутся долго. Я ведь не хотел, чтобы она приезжала лишь только потому, что не хочу ссоры, ибо я не любитель, да и времени у меня слишком мало видеться с тобой,... для пустяка совсем его нет. Она ведь большая любительница совать нос туда, куда ее не просят, изображая из себя хозяйку... если она будет гостьей, то я очень рад... Ну-с, сейчас мне непредвиденно приходится вступать на вахту..."

Неудовольствие Рогозина бабушкой Ляли-Александрой Васильевной Мироновой-дочери капитана Миронова, сосланного в Сибирь по обвинению в связях с декабристами по навету. Через год Миронов был возвращен в армию. Бабушка была наделена строгим характером и командирскими манерами, что очень не нравилось Рогозину.

"Гельсинфорс "Рюрик" 1 августа 1915г.
Милая и дорогая Лялюся! Думал, что сегодня опять с тобой увидимся, да не пришлось, идем в совершенно обратную сторону. Сколько простоим, не знаю. Как было спокойно раньше, не бегали из одного места в другое, а стояли... Теперь опять придется в разлуке быть. Хоть бы война поскорее кончилась, по крайней мере известно было бы где будем находиться... У нас сейчас идет цикл вахт... опять тоска и скука, все валится из рук и чего нас понесло сюда, вот уж не знаю. Ну да, надеюсь скоро рестораны надоедят начальству и мы прибежим на старое гнездышко в Ревельскую гавань... Постараюсь тут набрать побольше вахт. Ну, сейчас будем сниматься с якоря, а посему хочу с первой же шлюпкой послать тебе письмо..."

В этом письме речь идет о минных постановках в Ирбенском проливе русскими миноносцами, которых прикрывали крейсера 1-й бригады крейсеров. 14 июля "Рюрик" встретил немецкие крейсера "Роон" и "Любек" и вступил с ними в бой. "Роон" получил серьезные повреждения, "Рюрик" - незначительные.

"Гельсинфорс "Рюрик" 3 августа 1915г.
Так болит голова, что кажется будто по голове молотом стучат. На сим слове я заснул, проснулся голове легче стало, а посему и пишу. Надо переждать это все время тревожное, но ты не беспокойся, дальше Ревеля мы не пойдем и я тебя к себе не вызываю, ты сама знаешь по каким обстоятельствам. Провожу время прескучно, хожу по грибы, сплю, вахты стою и рыб ловлю - все уже надоело. Завтра пойду на берег. Сколько мы здесь простоим, не знаю..., в случае если немцы возьмут Ригу, то это не означает угрозу Ревелю. Можно еще будет жить, но если пойдут дальше, то пребывание в Ревеле станет опасным и придется уехать... Надеюсь, холода настанут, не особенно побегаем мы, только вот не знаю где будем стоять... теперь вот зря дни свободные пропадают, когда вахты стоишь, то не так обидно, а сейчас все время свободное и нечего делать."

Причиной нежелания Рогозина вызывать жену в Гельсинфорс являлась дороговизна квартир в этом городе, а также высокие цены на продукты. В августе и до 20 сентября писем в Ревель не было, так как 1-я бригада крейсеров, куда входил "Рюрик" находилась в Ревеле, в связи с изменением положения на Северо-западном фронте под Ригой.

" Гельсинфорс, "Рюрик" 20 сентября 1915г.
В 1130 приехал на крейсер. Здесь такая же скучища, как и раньше. Старший офицер спрашивает почему опоздал. Я ему говорю, что наоборот раньше приехал. Я был отпущен на неопределенное время и мог пробыть гораздо больше, но я успел сделать все дела и вернулся. На том разговор окончился и к командиру не надо являться. Так что,... ни одного слова про тебя не говорил. Меня в мое отсутствие выставили из моей каюты, и я теперь живу вдвоем с мичманом Просоловым. Вообще многих повыселили, ибо к нам перебралось много народу. Получил твое письмо и от брата (Николая Рогозина - И.А.)... произведен в прапорщики 15 августа и теперь находится в Москве. Просит меня, чтобы... я как-нибудь устроил перевод во флот, но этого нельзя... Может быть мне удастся вырваться к тебе... К тому времени может быть выяснится где будем стоять. Скоро нас не жди... У меня все таится надежда, что скоро кончится война и мы заживем с тобой по-хорошему, заведем квартиру махонькую и все будет хорошо. Может быть мне удастся устроиться как-нибудь в подводное плавание, ну да уж сделано все, что возможно. Ляля ведь все таки лучше, что мы стоим тут, чем (там), куда собирались раньше."

В последнем предложении Рогозин намекает жене на отмененный поход в Ирбенский пролив. Через него немецкая эскадра пыталась прорваться в Рижский залив, но, потеряв несколько кораблей, подорвавшихся на минном поле, немцы отказались от попытки прорыва.

"В Ревель, Гельсинфорс 1 октября 1915г.
Это письмо получишь с вестовым 2-го или 3-го... От дядюшки получил деньги, по крайней мере подписывал повестку на застрахованное письмо. От него получу 4-ю сотню... даст Бог и все вышлет понемногу. Новостей никаких нет, а вот у вас в Ревеле есть, если посмотреть на рейд, то увидишь шведский пароход. Его поймала подводная лодка. Он же испугался, чтобы не потопила и покорно шел от германских берегов до наших. Он вез контрабанду."

Подводной лодкой, взявшей в качестве приза шведский пароход, была по всей вероятности "Минога" или "Дракон" в то время находившиеся в дозоре на позиции у немецких берегов.

"Гельсинфорс, "Рюрик" 25 сентября 1915г.
Получил деньги квартирные... и их разменял на финские. Так что, если русский рубль упадет, будем с прибылью. Сейчас 235 марок стоят 100 рублей, а у меня 635 марок. Не правда ли много? Вчера был в городе, все страшно дорого, на все цены ужасно поднялись. Ограничился одним зубным порошком. Погода вчера замечательно хорошая была, воздух чистый и солнце светило, правда холод порядочный.... Вот какой я лентяй, до сих пор не принялся за французский, то хочется почитать, то еще что-нибудь. Читаю я в это время очень много. Прочел всего Горького: Детство, Юность и др."

"Гельсинфорс 26 сентября 1915г.
Наконец-то я заставил себя взяться за французский и прошел сразу 3 урока. Буду во что бы то не стало заставлять себя, надо покорить лень, а то ведь так заленишься, что потом и совсем трудно будет. Нельзя себя распускать. Ты пишешь, что ты строгая учительница. Уж я выучу уроки свои, чтобы получать круглые 12."

Телеграмма из Ревеля в Гельсинфорс 29 сентября 1915 г. "родился мальчик. Ляля". Первенца Рогозины назвали в честь деда Владимиром.

"Гельсинфорс 10 октября 1915г.
Заживем мы втроем счастливо и хорошо. Рука об руку пройдем с тобой трудный путь, будем бороться друг за друга. Ты для меня все, моя крепкая опора в жизни. Помни, что без тебя я не удержусь и покачусь вниз, ...а благодаря тебе все могу себя заставить сделать, без тебя - ничего. Да, Ляля, много еще раз придется поддерживать меня и я уверен, что в тяжелую минуту ты не оставишь меня без поддержки. Жене дана более важная ответственная роль. Она служит для мужчины опорой, на которой он построит твердый храм счастья и любви, а без нее не только сгибнет муж, но и опустится, пропадет, как теряются многие невзрачные люди"

"12 октября, борт "Рюрика"
Сегодня встал в 800 попил чаю, а в 900 сел за французский язык. Я свободно теперь могу составлять фразы, например, "у меня есть тетрадь" или "я имею брата". Сперва перевожу с французского на русский, а потом с русского на французский письменно. И слова легко запоминаются и писать их выучиваешь... вслух. Написал письмо дяде и не стерпел, чтоб не сообщить, что у меня сынишка... и расходы стали больше посему... Очень возможно, что мы пойдем туда, куда долго собирались, но не пошли, но... думаю не раньше 20 октября".

В последнем предложении речь идет о возобновлении постановок минных заграждений в южной части Балтийского моря.

"Гельсинфорс 18 октября 1915г.
Завтра письма не жди, ибо на вахте с 12-4часов дня... Ты знаешь, я ужасный сон видел, что ты умерла, проснулся облитый холодным потом. Значит долго будешь жить и меня на старости лет под ручку водить, вот война кончится, поедем с тобой путешествовать и на 17 версту заедем. Помнишь, как мы гуляли и мечтали, что когда поженимся обязательно на 17 версту приедем.. Пойдем на лодке кататься. Ведь у нас там... много воспоминаний... Да как подумаешь как быстро время летит, так страшно становится, как старость подойдет, а там все кончено... Для чего живешь... неужели все так кончится? Нет, по моему без цели жизнь не проходит... для кого-то мы нужны, чтобы жили... Никто не знает и все думают для Бога."

"В Ревель, "Рюрик" 3 ноября 1915г.
...в то время, когда мы должны стоять, так нас вызывают для совещаний. Окончится, говорили через 3 дня, теперь говорят через 5, а сегодня говорят еще 10 дней продолжатся... что я могу сделать, чем могу помочь? Бессилен... Хочется спокойствия, хочется тихой семейной жизни, хочется счастья. Где же оно? Когда вырывают от нас его, когда не дают нам того, что мы хотим... Теперь приходится терпеть, а для кого нужно наше терпение, ни для кого... надо последовать пословице "терпение и труд все перетрут"... Наша жизнь впереди и мы еще будем счастливы в будущем, ведь служить всего 2 года осталось... Уйду с нее, пробьем вместе дорогу и заживем счастливо".

Задержка "Рюрика" в Гельсинфорсе была связана с расследованием (Рогозин называет его "совещанием") по делу матросов выступивших в защиту взбунтовавшихся "гангутцев". Этим случаем объясняется и его упадническое настроение. Вместе с тем, не защищая бунты, он не одобрял "полицейские меры", принятые командованием. О своем отношении к случившемуся он писал к жене в Ревель:

"Гельсинфорс 4 ноября 1915г.
...слушай, так как нам нужна нянька, то я ее нашел,... только будет ли она подходяща, видишь ли она замужем и муж будет ходить к ней ночевать, когда я буду в Ревеле. Это жена одного из матросов... Как-то я стоял на вахте, он мне и говорит "Ваше Высокоблагородие, вот нельзя ли моей жене к вам на место поступить?" Сперва даже не понял, чего он хочет, ну потом уразумел. Так вот матрос очень хороший, думаю и жена тоже будет хорошая. Она может готовить, имела ребенка, но он помер, следовательно и няньчить умеет. Может и шить немножко, только вот с жалованием я не сговорился. Я спросил сколько он хочет, а он мне сказал: "сколько положите"... Об этом после,... ты мне ответь насчет его ночевки... Лялюся, в этом письме узнал о себе, что тебе не нравится в других... ты не ошибешься, если забудешь этот разговор и останешься при старом мнении... Я мог наговорить тебе что угодно... Меня так обидела их выходка,... чем еще больше можно обидеть. Ты знаешь, я так любил нашу команду и всегда стоял за нее и никогда не верил чтобы наши могли это допустить и вот так потерять веру, думать, что они такие же как и все... Нет, Ляля, в эти минуты от чувства гнева и обиды я не знал что со мной, но никого не ударил за все время... Сразу же мне показалось, что я ими обижен, что я на них сердит, но самолюбие человека я ценю... Я не смогу высказать того в письме. Я выскажу как-нибудь и ты поймешь и убедишься, что я ни как все,... а пока верь мне".

Письмо это, по всей вероятности было продолжением крупного разговора с женой по поводу выступления команд на "Гангуте" и "Рюрике". Демократически настроенная Ляля не могла согласиться с доводами мужа, разделявшего точку зрения командования, что всякое нарушение воинской дисциплины является преступлением. Но Рогозин не мог не согласиться с доводами жены, усмотревшей в данном случае унижение человеческого достоинства матросов. Речь идет о случае жестокого наказания матросов линкора "Гангут", которое 19 октября 1915г. отказались от недоброкачественного ужина. Было арестовано несколько десятков зачинщиков "бунта". В качестве конвоиров был выделен взвод матросов с "Рюрика". Во время их отправки на "Гангут" команда крейсера пыталась препятствовать этому. Этот поступок матросов "Рюрика" явился причиной возмущения Рогозина, сменившегося апатией и раздумьями над смыслом жизни, выраженными в следующем письме:

"В Ревель, Гельсинфорс, "Рюрик",17 ноября 1915г.
Хочется быть спокойным, а спокойствия нет.. Столько мыслей лезет в голову, сколько дум передумал... и все одна хуже другой, ночью не могу заснуть. Каждую минуту нас могут услать... наша жизнь находится на волоске и в прожитом много ли хорошего видел я? Детство забыто, юность прошла в горе, разлуках и очень редко было полное спокойствие. Молодость идет быстрыми шагами, но его все время отнимают и не дают быть счастливыми вполне, дают лишь урывками... За мной стоит смерть, которая приготовила свои холодные руки, чтобы вырвать меня из жизни. Не раз твержу себе, что покорюсь, ожидая свою долю, терпеливо несу свой крест, но временами не могу примириться с таким положением и недовольство захватывает всего, но помочь себе и облегчить нечем... Минутами наступает апатия и все кругом пустеет и на душе пусто, и дум никаких нет только чувствуешь, что ужасно устал от волнений и начинаешь походить на машину и все делается вяло... Не хочется ни о чем думать, делать и все противно... Да, Ляля, жизнь человеческая коротка, а на войне - еще короче, там не разбирают молодой или старый,... все идут под одну смертную косу, все кому суждено. Может быть и мой черед близко и невольно думаешь, что же будет с вами, как вы проживете остаток жизни... Может быть будете перебиваться с воды на хлеб... На свете так много плохого, что боишься за тебя. Мне хочется, чтобы вы ни в чем не нуждались..." Это письмо было написано после постановки 11 ноября 1915г. крейсерами 1-й бригады крейсеров, куда входил "Рюрик" и э. м. "Новик", минного заграждения из 550 мин южнее о-ва Готланд под прикрытием линкоров "Гангут" и "Петропавловск". 25 ноября на минах этого заграждения подорвался немецкий крейсер "Данциг".

"Гельсинфорс "Рюрик" 1декабря 1915г., в Ревель.
Когда приеду, не знаю,... ничего неизвестно. Как назло погода стоит преужасная. Сегодня поднялся такой ветер, что разогнал весь лед, прибавь к ветру еще снег. Все засыпало снегом. Дело пока еще тянется, а когда кончится - один Аллах ведает... Ночевать в моей каюте плохо, это раз, во-вторых, ходить из каюты вниз холодно,... и в - третьих, рискуешь после ночи выйти из каюты, если уж днем приходиться лопатой расчищать дорогу, прежде чем пройти в нее, то уж обратно самому никак не расчистить. Не только Ревель, но и Гельсинфорс начинает страдать, но похуже, - он сидит без воды. Фильтры раньше были заказаны в Германии и не получены, а старые испорчены. Свечей тоже нет и нет муки. Сахар продают не более 2-х фунтов одному."

"В Ревель, Гельсинфорс, "Рюрик" 4 декабря 1915г.
Мы все стоим... Эти ожидания могут довести до чертиков, в это время ты можешь кого угодно ругать и обвинять. Тяжело..., а сведения все хуже и хуже. Говорили во вторник и отложили до четверга. Теперь говорят в апреле... Все определится через недели полторы. Мы трое суток грузили уголь и потому были ужасно чумазые, пошли в баню, ибо ванны у нас все испорченные.... Боже, вот неприятность, в мужских банях все банщики - бабы."

На этом письме окончилась переписка Рогозина с Ревелем. Видимо "Рюрик" перешел на базирование в Ревеле и мичман имел возможность видеться с женой, но не долго длились эти свидания с семьей. Немцы продолжали угрожать Риге. В Ревеле возросли цены на квартиры и продукты. В феврале 1916г. Рогозин отправляет семью в Саратов, куда вскоре с "Рюрика" стали поступать письма.

"В Саратов, "Рюрик" 9 марта 1916г.
Время свое провожу или в каюте, или на вахте. Тут еще два дела прибавилось, так что писать много приходится. Дни летят быстро. Вечера только тянутся томительно... На берегу еще не был, да и не тянет. Последние дни стоит ужасный мороз 9( и сильный ветер".

"В Саратов, "Рюрик" 23 марта 1916г.
Послал тебе деньги. Нового ничего нет. Спешу ответить тебе на письмо от 17 марта, хотя уже 12 часов ночи. Да, Лялюся, у папы сейчас видно очень трудно вести дела. Он мне рассказывал (раньше) что должен находиться сразу в 3-х местах... Во-первых, война, следовательно и выбору меньше, а потом, папа слишком добр и видя, что служащий ему не подходит, не может ему отказать... Нанимать нового находит лишним расходом, что будет ему тяжелей. Ведь ему нужен не служащий, а второй и даже третий Владимир Василевич".

"В Саратов, "Рюрик", 27 марта 1916г.
....того опасения, что ты писала в прошлом письме, мы тоже ждем, но определенного ничего сказать нельзя, время покажет. Подождем, когда ледоход пройдет, реки войдут в свои берега. Тебе придется снова говеть. Я в этом году не буду.. . Батя у нас новый, старый ушел. Да, все разбегаются, пора бы и мне, да вот нам не дали офицеров и теперь никого не отпустят. Вот пойдем в Гельсинфорс, тогда и видно будет. Вот уже больше месяца без тебя, а кажется давно, давно не виделись?"

"В Саратов, "Рюрик" 31 марта 1916г.
В эти 2 дня я много погулял, был 2 раза на берегу. Первый раз пошел просто пройтись, погулял 2 часа и домой. Купил табаку и гильзы все страшно дорожает. Во второй день уехал с корабля в 11ч. 30м. утра и вернулся в 9 вечера. Но не по собственному желанию, вызвали в суд свидетелем. Долго длилось дело, потом остался послушать прокурора и защитников, вся эта махинация кончилась в 6ч. 30м. вечера, решил пойти в собрание, прокушал до 7ч. 45м., на шлюпку опоздал и пошел в кинематограф балерин посмотреть, очень понравилась картина "Я и моя совесть", если будет идти в Саратове советую посмотреть".

Иван Мозжухин в фильме "Я и моя совесть", 1915 г.

"В Саратов, "Рюрик" 3-я рота, 10 апреля 1916г.
Был сегодня у Мациевских с визитом, больше никуда не пошел, больно погода стоит теплая, пот градом тек, извозчиков в Ревеле так мало, что и думать о них не пришлось и только нашел одного несчастного и то... упрямиться стал, я с ним в пререкания не входил, взял и сел и он меня благополучно довез. Да, погода выдалась прелестная. На солнце было 18( тепла, прямо редкость. Вот кончиться пасхальная неделя начну подыскивать квартиру. Насчет мебели, тебе самой придется покупать. Дядя объявил бойкот, просит уплату долга отложить на полгода, я ему ответил, что если так, то кроме 1800 рублей, которые остались за ним заплатит еще 50%, то я согласен, но потом я согласился подождать без условий.

"В Саратов, "Рюрик", 14 апреля 1916г.
Настроение у меня неважнецкое, тоскливо на душе, но тут еще цеппелин прилетел, все к одному. После 15-го мало надежды, что увидимся... Возможно, увидимся два раза до августа... Видимо судьба... Я не строю никаких планов, жду самого худшего... вот окончу службу мы с папой вместе будем работать, вот на славу поработаем...".

"В Саратов, Гельсинфорс, "Рюрик" 21 апреля 1916г.
Твой муженек со скуки пошаливать начинает. Вчера кутил порядочно, советую пробрать его и было б лучше, если бы он бросил гадкие напитки. Ну-с, принимаюсь искать квартиру, сейчас только что говорил с Апронычем (вестовой Рогозина -И.А.), которому категорически приказал найти квартиру. Если найду меблированную... рублей на 40-50, то сниму ее. Может быть лето удастся вместе провести".

"В Саратов, "Рюрик", 2 мая 1916г.
Я должен тебя предупредить, что возможно тебе в Ревеле долго жить не придется, сейчас немцы начали моб. учение, и если они сосредоточили довольно большие силы, то они продвинуться вперед. Моя настоятельная просьба, если немцы перейдут Двину, то немедленно из Ревеля уезжать, ибо там находиться будет слишком рискованно. Куда выезжать, это по твоему усмотрению, или в Гельсинфорс или обратно. Если это известие застанет тебя в Саратове, то лучше подождать ехать.."

"В Ревель, "Рюрик", 23 мая 1916г.
Вот выписал тебя из Саратова, повидались с тобой один денечек, да когда еще придется увидеться? По всей вероятности, не поеду в Петроград, обстоятельства изменились, пока останусь тут. Хотел тебе с вестовым послать картину, потом раздумал, побоялся, того гляди скажут контрабанда. Квартирные еще не получил. В этом месяце большие вычеты, вместо 220 р., я получил всего 65 р. Хорошо я занял у ревизора 100 р. Теперь я ему должен 35 р. Вот тут и живи как хочешь, просто беда. Я кажется пойду к командиру и скажу... Как хочет пускай мне жалование прибавляет, иначе я не могу... Да, слыхала какой грандиозный бой был между англичанами и немцами. Вот это подрались.., потери в кораблях с обеих сторон колоссальные. У англичан 5 лучших и сильнейших кораблей потоплено, а у немцев побольше, хотя они и скрывают свои потери, но этого но скрыть. Еще два таких боя и у немцев ничего не останется. Пока можешь жить вполне спокойно, да я думаю, что не придется тебе вовсе удирать из Ревеля. Так может быть.. и ко мне приедешь на денек".

После Ютландского сражения между англичанами и немцами в середине мая 1916г., происшедшего в Северном море, на Балтике активизировал действия русский флот. Теперь задачи по нарушению коммуникаций противника ставились не только перед подводными лодками, но и перед надводными кораблями. Для нарушения морских сообщений был сформирован отряд особого назначения в составе крейсеров "Рюрик", "Олег", "Богатырь" и 3 эсминца типа "новик".

Утром 31 мая посланные на разведку подводные лодки донесли, что в районе Норрчепингской бухты сосредоточился крупный немецкий конвой, в 13ч. 30 мин. 31 мая отряд особого назначения вышел из Утэ, где временно базировался и направился к месту назначения. Для поиска конвоя были посланы миноносцы. Задача крейсеров состояла в прикрытии дивизиона эсминцев от нападения немецких кораблей с востока. В 23 ч. 15 мин. немецкий конвой в составе 12 транспортов был обнаружен эсминцем "Новик". Транспорты шли в сопровождении эскорта в составе вспомогательного крейсера и 2-х траулеров. Миноносцы вступили с ними в бой. Крейсер был подожжен. Затем миноносцы, применив залповый торпедный удар, потопили крейсер и оба траулера.

Это была последняя боевая операция "Рюрика", в которой участвовал Рогозин. Всего за 2 года службы мичмана Рогозина на крейсере их было более 7. В выписке из вахтенного журнала "о плавании мичмана Рогозина Александра Ивановича на броненосном крейсере "Рюрик" вахтенным офицером в 1914г. и т.д. Вахтенного начальника в 1915г.,.. " приводится скупая статистика общего числа дней, проведенных на корабле (761), из которых на ходу - 155, на якоре - 279, в гаванях 327 дней. Отсчет дней начинается со дня прибытия мичмана Рогозина из главного морского штаба (17 июля 1914г.), затем через ряд повторяющихся записей "кампанию продолжает" и кончается датой убытия на Дивизию подводных лодок Балтийского флота (16 августа 1916г.)

6. Письма Александра Рогозина в дивизию подплава

Летом 1916г. после окончания штурманских классов для подводников приказом № 846 от 17 августа 1916г. по Дивизии подводных лодок "явившийся 16 сего августа 1916г. на вверенную мне дивизию мичман Рогозин ("крейсер "Рюрик") назначается на вакансию вахтенного начальника на подлодку "Пескарь" с откомандированием на подлодку "Пантера" (ГАВМФ, ф.507, д.68, л.11).

Подводная лодка, "Пескарь" являлась учебной подлодкой. Она была построена в 1904 г. по проекту американского инженера Голланда невским заводом в Петербурге. Вошла в состав учебного отряда подводного плавания, базирующегося в Либаве у транспорта "Хабаровск". Имела водоизмещение 105/122 т, мощность двигателей 160/70 л. с., скорость 8,5/6,0 узлов, дальность плавания 500/30 миль. Длина лодки - 20 м., ширина - 3,5 м., осадка - 2,9 м. Экипаж состоял из 3-х офицеров и 25 матросов. Вооружение - 1 трубчатый торпедный аппарат. Классы для офицеров и школа для обучения команд находились на транспорте "Хабаровск". Офицеры учились 10 мес., матросы и унтер-офицеры - 4-10 мес. В военное время сроки обучения подводников были сокращены до 6 мес. (1). С 1914г. штурманские классы были оборудованы на транспорте "Митава".

Особенностью службы на подводных лодках является ее нулевая плавучесть в подводном положении, поэтому незначительное поступление воды внутрь корпуса делает ее плавучесть отрицательной и лодка резко уходит в глубину. Погружение лодки ниже предельного уровня угрожает повреждением корпусу лодки, отсюда требуется обученность экипажа владением механизмами систем погружения. В военное время при обучении команд и офицеров, на "Пескаре" стало больше уделяться внимания торпедным стрельбам: если в 1912г. было сделано 20 торпедных выстрелов, то в 1914г. их было сделано 38. С началом войны сократилось время отведенное на практическую отработку приемов управления лодкой, если до войны на это отводилось 2-3 месяца, то с началом войны этот срок сократился до 1,5 месяцев. 30 сентября 1916г. приказом по Дивизии подводных лодок за №1030 мичман Рогозин (п.л. "Пескарь") назначается на п.л. "Пантера" на вакансию вахтенного начальника. (ЦГАВМФ ф.507, д. 68, л.50).

Подводная лодка "Пантера" типа "Барс" была заказана заводу Ноблесснер в Ревеле в 1912г., спущена на воду в апреле 1916г., вступила в строй 5 августа 1916г. Имела длину 67,97м., ширину-4,47, осадку - 3,94м., водоизмещение 650/780 тонн, мощность двигателей 2(250/2(450 л.с., скорость -11,5/8,5 узлов, район плав.2500/30 миль; вооружение: торпедные аппараты - 8 трубчатых и 8 Джевецкого, артиллерия: 1-57 мм и 1 -37мм орудия, 1 пулемет, скорость погружения 3 мин., глубина погружения 50м.

9 октября 1916г. "Пантера" вышла из Ревеля в море. Это был первый боевой выход Рогозина на подводной лодке.

Южнее в порту Роггекюль лодку поджидала подлодка "Тигр", на которой вахтенным начальником служил друг А.И.Рогозина Чеслав Мациевский (По табелю комплектации подлодок типа "Барс" вахтенный начальник выполнял обязанности штурманского офицера) (ЦГАВМФ ф.507, д.71, л. 30).

До банки Харрилайд лодки шли в кильватерном строю, потом разошлись и пошли, каждая на свою позицию. На рассвете следующего дня командир "Пантеры", когда лодка находилась на перископной глубине, обнаружил неизвестную подлодку. Не желая быть увиденной, "Пантера" ушла на глубину. Позже выяснилось, что неизвестной подлодкой была п.л. "Тигр" и только твердое решение командира "Пантеры" не обнаруживать себя до встречи с крупными немецкими судами спасло "Тигр" от торпедной атаки. На следующий день был обнаружен караван немецких транспортов. Суда шли без опознавательных знаков. С 20 кабельтовых (2 мили) "Пантера" приготовилась атаковать конвой, но была замечена сторожевыми кораблями противника. Уклоняясь от тарана, лодка быстро погрузилась в воду. Через несколько часов, всплыв под перископ, в районе маяка Ландсорт лодка обнаружила большой караван судов. С расстояния 8 кабельтовых "Пантерой" был сделан залп из 3-х носовых торпедных аппаратов, после чего лодка сразу ушла на глубину. Через минуту по взрыву, раздавшемуся на поверхности, было определено, что торпеды достигли цели. Взрывной волной заклинило горизонтальные рули лодки, ударившись о грунт, "Пантера" всплыла. У нее была нарушена герметичность глушителей и повреждена кормовая цистерна.. Обнаружить лодку помешала туманная погода и она в надводном положении возвратилась на базу. По приходу выяснилось, что при атаке конвоя у м. Ландсорт были потоплены транспорт и канонерская лодка немцев. За этот удачный поход командир "Пантеры" ст. лейтенант Палицын досрочно был произведен в капитаны 2-го ранга, а некоторые члены команды представлены к боевым наградам. Однако среди них вахтенный начальник мичман Рогозин не значился. Причиной этого могла быть неудачная попытка ст. офицера лейтенанта Соколова, пришедшего на лодку одновременно с Рогозиным, управлять лодкой при следовании ее на базу. Рогозин, находясь в непосредственном подчинении ст. офицеру, следовал его указаниям и лодка в одном из проливов Рижского залива села на мель. За проявленную халатность лейтенант Соколов был переведен ст. офицером на п.л. "Рысь" (6) (ЦГАВМФ, ф.507, д. 68, л.44).

Командир "Пантеры" Г. Палицин - выходец из стародворянского сословия, тем не менее очень демократично относился к команде лодки. Он с гордостью называл их "мои герои". Как опытный специалист, он делился знаниями подводного дела с молодыми офицерами подводниками. От него Рогозин многое перенял из практики штурманского дела в подводном плавании. Немало практических советов получил он и от своего друга, старшего офицера подводной лодки "Тигр" лейтенанта Ч.Мациевского.

Командование Балтийским флотом, учитывая боевой стаж офицера Рогозина, начавшийся с 1914г, а также немалую роль штурмана "Пантеры" в ее успешном походе, повысило его в звании. Приказом №1307 от 6 декабря 1916г. было объявлено по Дивизии подводного плавания: "Высочайшим приказом по флоту от 6 декабря 1916г. за №1660 произведен в высший чин мичман Рогозин в лейтенанты по линии" (ЦГАВМФ, ф. 509, д. 71, л. 104).

Зимой 1916-17гг. Рогозин продолжает осваивать сложную технику нового подводного корабля. "Пантера" находилась в ремонте и стояла у стенки завода Ноблесснер. Рогозин вечера проводил в семейном кругу, делясь с женой новостями из жизни флота и политических событий в России. Ляля ждала второго ребенка и была рада присутствию мужа в семье. Конец зимы был ознаменован неожиданным событием, царь Николай II отрекся от престола. Опьяненные кажущейся свободой, команды подводных лодок с ликованием активно участвовали в демократических преобразованиях в Дивизии подводного плавания и на Балтийском флоте. В подводной дивизии, которой командовал контр-адмирал Вердеревский, и дивизионах создавались судовые комитеты. В судовой комитет 2-го дивизиона подв. лодок от "Пантеры" был избран машинный унтер-офицер 1ст. Я.Ипатов, от "Львицы" - матрос И.Костин, машинист. Как большинство офицеров на Балтийском флоте, Рогозин с недоумением принимал введение новых порядков на флоте, но подчинялся им, так как они выражали волю большинства матросов. Рогозин, понимая, что России нужен флот при любом правящем строе, продолжал усердно осваивать устройство "Пантеры" ее механизмы и вооружение. Особенно изучает сложную систему погружения и вентиляции подводных лодок типа "Барс", работу горизонтальных и вертикальных рулей. На заводе следит за переделкой устройств подъема перископов с гидравлической на электрическую.

В начале марта Ляля родила девочку, назвали Зоей. С прибавлением в семье, ответственность Рогозина за ее благополучие повысилась. С не меньшей ответственностью работает штурман Рогозин по приготовлению лодки к навигации 1917г. Неожиданное изменение по службе заставляет его перейти на подводную лодку "Львица". В приказе №62 от 25марта 1917г. засвидетельствовано: "Лейтенант Рогозин (Дивизии п.л.) назначается и.д. старшего офицера п.л. "Львица" (ЦГАВИФ ф.507, д.71, л.112). "Львица" была однотипной с "Пантерой" подводной лодкой (типа "Барс"), что облегчало ознакомление с ней. Обе лодки входили во 2-й дивизион и стояли рядом у своей базы, транспорта "Европа", находящегося в довольно дряхлом состоянии. В минувшею году "Львица" сделала несколько боевых выходов в море. В последнем походе в октябре 1916г. лодка получила небольшие повреждения вертикального руля. Приход Рогозина совпал с окончанием зимнего ремонта, и лодка находилась в состоянии готовности выхода в море. Однако недокомплект офицеров и команды, составлявший 50% от штатного, снижал боевую готовность лодки. Командир "Львицы" лейтенант Яцынич, заболевший воспалением легких, лежал в госпитале. Инженер-механика мичмана Лежнева укусила бешеная собака и он ходил на уколы. На судне не было минера. Кроме Рогозина на лодке из офицеров находились лишь штурман мичман Гипиус (ЦГАВМФ, ф.507, д.68, л.64).

В начале 1917г. Германия начала неограниченную подводную войну против Англии на Северном море, сосредоточив большинство судов надводного флота в Балтийском море. С суши увеличилась угроза захвата Риги немцами. Ревель все чаще стал подвергаться бомбардировкам немецкой авиации. В условиях сложной внешней и внутренней обстановки Рогозин отправляет жену и детей в Саратов. В первую очередь для выполнения боевых заданий на "Львице" требовалось укомплектовать экипаж. В основном не хватало специалистов офицеров и унтер-офицеров. Часть недостающих унтер-офицеров была переведена, на "Львицу" с других подлодок в конце октября 1916г. В целом их недокомплект был пополнен за счет повышения званий матросам, прибывшим на "Львицу" учениками Учебного отряда подводного плавания в октябре 1916г. После сдачи экзаменов получили звания унтер-офицеров в апреле 1917г. 8 бывших учеников Учебного отряда подплава. При отсутствии практики новопроизведенные унтер-офицеры вряд ли могли быть опытными специалистами. Весной 1917г. на лодку прибыли 2 ученика (рулевые) и 1 гардемарин (сигнальщик). Что касается офицеров, то они прибыли на "Львицу" в конце мая (ЦГАВМФ, ф.507, д.71, л. 42, 58, 65, 66). Прослеживая движение личного состава подв. лодки "Львица" с августа 1916. по май 1917 гг., следует отметить, что за указанный период на лодке сменилось: командиров- 5 чел., старших офицеров- 3 человека, офицеров-специалистов- 6 чел., унтер-офицеров и матросов - 24 человека. Таким образом, смена по офицерскому составу равна 20%, по нижним чинам - 65%. По табелю комплектации на п.л. типа "Барс" число офицеров - 5 человек. Невзирая на нехватку специалистов на "Львице" согласно циркуляра №506 от 25 ноября 1916г. предлагалось "при стоянке у базы иметь готовность для выходов (не менее 2 в неделю) с целью проверки действий команды при ходе под водой, зарядка и ход под дизелями в позиционном положении, постановке на грунт и выстрелы минами" (ЦГАВМФ, ф.507, д.68, л.97). Несмотря на недокомплект офицеров, старший офицер лодки негласно выполнял обязанности командира "Львицы", с целью повышения боевой активности лодки и тренировки личного состава, в апреле и мае 1917г. совершает несколько самостоятельных выходов в море с погружениями при экипаже из 2-х офицеров и нехватке специалистов в команде.

Отправив семью в Саратов, Рогозин пишет туда в конце апреля:

"Милая и дорогая Лялюся! Дорогие Володя и Зоя!
Ну как вы добрались до Саратова, наверное ты порядочно измучилась. Усадил-то я вас прилично, но не думаю, что вы долго ехали вдвоем, наверное вам вскоре и ...спать не пришлось. Ну да раз уж заняли место, то не пришлось стоять хоть до Петрограда... там боюсь пришлось вам туго, если Поле (няне) не удалось достать билет на поезд прямого сообщения.. Теперь я думаю вы уже в Саратове и отдыхаете с дороги... Работы сейчас у меня много. Все время беготня. Раньше я до 5-30 работал, теперь уделяю и после ужина время часов до девяти и больше. Был у Лежнева по случаю дня его рождения на обеде. Там я договорился, чтобы он для тебя снял комнату, хотя я не знаю твоего мнения, может быть оно теперь другое, чем до отъезда, если не снимут, то можно устроиться в гостинице.. Завтра я должен быть в Морском собрании на митинге. 1 мая в манифестации я вышел собственной персоной и довольно ясно меня можно различить. Вот куплю фотографию, пошлю свою карточку. Нового у меня нет, разве только каюта (на "Европе") у меня неважная. На вторую ночь проснулся от дождя, над самой моей койкой трещины, и потекло, всю койку как есть замочило... и получил сильный насморк и кашель. Сегодня немного легче. Ну как вел себя в дороге Володя и как Зоя, надеюсь ты опишешь подробно дорогу. Посему жду скорого письма, а пока целую всех вас крепко и горячо. Остаюсь любящий вас отец и муж. Шура."

Следующие письма в Саратов Рогозин писал в мае. В них будничное спокойствие о житейских делах чередуется с беспокойством о делах служебных, в частности о вверенной ему лодке.

"Милая и дорогая Лялюся, Зоя и Володя!
Большое спасибо тебе за письмецо.. В прошлом письме я тебе писал, что Лежнева укусила бешеная собака. А теперь командир схватил крупозное воспаление легких и я опять остался один, что называется и командир, и старший офицер, и вахтенный начальник, и механик. Страшно тяжело, тем более, что сейчас самое горячее время, надо лодку окончательно приготовить. Мне приходится не только лодку приготовлять, но и самому обучаться всему. Целыми днями занят. Сегодня вернулся, но и сейчас отдыха нет. До сих пор не могу ничего почитать. Сегодня в море проболтался до 11 часов.. Завтра рано надо вставать, почти каждый день в 8 утра выхожу, дел много... Были, правда, свободные дни, так Лежнева, была именинница, а вчера - Мациевский. Теперь еще прибавилась работа, надо ходить в госпиталь к командиру. Долго так продолжаться не может... Слава Богу, что Володе хорошо теперь, ему раздолье в Зининых игрушках рыться... Ну как дедушка доволен ли своим крестником, наверное тоже его сильно балует. Полмесяца прошло, через полмесяца, как условились, ты должна приехать. Боюсь тебе трудно будет выбраться оттуда, да и с детьми жалко расставаться. Теперь положение все меняется, ничего определенного нет, все выходит иначе, чем думали. Очень возможно, что мы здесь останемся на все лето. Тогда будет очень хорошо, как в прошлом году, ведь только в октябре начали уходить. Я думаю, что скоро выяснится, во всяком случае к числу 20-му. Надеюсь в этом месяце получить квартирные. Деньги тогда.. вышлю. Ты, наверное, сидишь без денег, только не пишешь. Я тебе пошлю все. Сколько понадобится возьмешь, остальные положи или на книжку, или открой счет на свое имя..."

В первом письме после отъезда жены в Саратов, Рогозин сетует, "и опять остался один". Этой фразой он напоминает жене, что ему уже приходилось одному решать вопросы за офицеров, списавшихся с лодки и за командира, когда у того сложились конфликтные отношения с командой "Львицы". В словах "так долго продолжатся не может" Рогозин выражает надежду, что судовой комитет "Львицы", избравший по воле команды Рогозина командиром лодки, получит согласие со стороны комитета Дивизии подплава и Рогозин будет утвержден командиром "Львицы". Однако комитет Дивизии не утвердил выбор команды "Львицы" и Рогозин, оставаясь старшим офицером, вынужден был ходить в госпиталь к командиру, чтобы выслушивать его распоряжения.

Вот последнее письмо Рогозина в Саратов от 27 мая 1917г.

"Милые и дорогие мои Лялюся, 3оя и Володя!
Как вы поживаете, отдохнули ли с дороги? Думаю завтра получить весточку из Саратова, считая что почта на сей раз будет исправна... Провожу время я однообразно, до 7 часов на службе, а дальше иду куда-нибудь, а больше сижу на месте.. Здесь еще повторно мы будем дней шесть, а потом уйдем на месяц в дальние края... Еще определенно не выяснили, что и как будет, как выясниться сообщу. Теперь работаем вовсю и мне даже некогда сходить к зубному врачу.. Не верится мне, что ты приедешь к августу.. Как устроилась с молоком Зое? Кормление сильно тебя истощает.. ты так измучилась здесь. Тебе надо поправляться, а то останешься... малокровной. Вот кончится война, поедем в другую страну подальше в теплый климат там и будем жить.. Как папа? Удалось ли ему вас устроить как он хотел... Думаю, что.. устроились сносно. У нас начинают постепенно эвакуировать жителей, сперва решили вывести сумасшедших и монастырские заведения..
Ну будьте счастливы, веселы, отдыхайте, набирайтесь сил и здоровья, не скучайте, если будет время, мне черкните,... а пока целую вас крепко и горячо. Любящий вас Ваш отец и муженек. Шурик. Поцелуй папу, бабушку и прабабушку".

В этом письме заслуживает внимания фраза: "теперь работаем вовсю". Очевидно Рогозин имел ввиду работу полностью укомплектованной команды и вновь прибывших в конце мая офицеров. Приказом №596 констатируется, что вновь назначенный на "Львицу" командир "ст. лейтенант Воробьев 21 мая секретные документы, деньги и все дела должности командира п.л. "Львица" принял и во временное командование вступил" (ЦГАВМФ, ф.507, д.71, л.65). С командиром на борт "Львицы" вступили еще 4 офицера, 23 мая на "Львицу" прибыл сигнальщик (гардемарин) 26 мая из учебного отряда подплава прибыли 2 ученика рулевых.

"2-го июня в 7 ч. 08 мин. утра "Львица" ушла направлением "вест" на позицию 2. Пропала без вести между 2-7 июня 1917г. при исполнении служебного долга" (ЦГАВМФ, ф.507, д.74, лл. 29, 83).

В составе экипажа "Львицы" по списку, приведенному ниже, числилось 7 офицеров, 1 гардемарин, 35 унтер-офицеров и 2 матроса.

П/п	Должность	С какого года на службе	Воинское звание	Ф.И.О.
1	Командир		Старший лейтенант	Борис Николаевич Воробьев
2	Ст. офицер		Лейтенант	Александр Иванович Рогозин
3	Штурман. Офицер		Мичман	Георгий Борисович Гиппиус
4	Инж. механик		Мичман	Григорий Ожередов
5	Вахт. начальник		Подпоручик	Василий Капитонович Куликов
6	Штурм. Офицер		Старший лейтенант	Борис Петрович Сахаров
7	Стажер		Мичман	Флавиан Владимирович Терентьев
8	Сигнальщик		Гардемарин	Иван Иванович Омельянович
9	Рулевой боцман	с 1911 г. службы		Иван Яковлевич Нестеров
10	Рулевой боцман	с 1912 г. службы		Яков Иванович Пушкарев
11	Рулевой боцман	с 1915 г. службы		Павел Иванович Савин
12	Рулевой боцман	с 1915 г. службы		Ефим Харитонович Травкин
13	Рулевой	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Алексей Всеволодович Суворов
14	Рулевой	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Иван Павлович Лангин
15	Рулевой	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Степан Архипович Гриневич
16	Комендор	с 1912 г. службы	Унтер офицер	Никон Михайлович Шигин
17	Комендор	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Николай Павлович Белогривов
18	Минер	с 1908 г. службы	Унтер офицер	Павел Николаевич Лосменский
19	Электрик	с 1911 г. службы	Унтер офицер	Степан Захарович Селезнев
20	Электрик	с 1914 г. службы	Унтер офицер	Иосиф Афанасьевич Поплевко
21	Электрик	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Андрей Захарович Омельченко
22	Электрик	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Сергей Илларионович Лопухин
23	Электрик	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Тихон Сергеевич Спирин
24	Радиотелеграфист	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Михаил Филиппович Закройщиков
25	Моторист	с 1910 г. службы	Унтер офицер	Гавриил Васильевич Мошкин
26	Моторист	с 1911 г. службы	Унтер офицер	Тихон Потапович Погодаев
27	Машинист	с 1912 г. службы	Унтер офицер	Иван Васильевич Бычков
28	Машинист	с 1912 г. службы	Унтер офицер	Михаил Васильевич Обухов
29	Машинист	с 1914 г. службы	Унтер офицер	Иван Петрович Костин
30	Моторист	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Михаил Васильевич Новожилов
31	Моторист	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Федор Александрович Соколов
32	Моторист	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Григорий Федорович Гатальски
33	Моторист	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Борис Савельевич Ульянов
34	Моторист	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Бернгардт Вабович Лехт
35	Моторист	с 1916 г. службы	Унтер офицер	Харитон Гаврилович Егоров
36	Мин. Маш.	с 1913 г. службы	Унтер офицер	Николай Фомич Тупицин
37	Мин. маш.	с 1913 г. службы	Унтер офицер	Василий Алексеевич Аникин
38	Мин. маш.	с 1914 г. службы	Унтер офицер	Николай Михайлович Елкин
39	Ст. электрик	с 1903 г. запаса	Унтер офицер	Антон Антонович Слободзянок
40	Ст. электрик	с 1903 г. запаса	Унтер офицер	Сергей Федорович Трутнев
41	Мин. маш.	с 1912 г. службы	Унтер офицер	Петр Васильевич Борисов
42	Мин. маш.	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Семен Семенович Екимов
43	Мин. маш.	с 1915 г. службы	Унтер офицер	Илья Васильевич Шмелев
44	Уч. рул.	с 1917 г. службы	матрос	Яков Евлампьевич Логашихин
45	Уч. рул.	с 1917 г. службы	матрос	Порфирий Иванович Романов

(ЦГАВМФ, ф.989, д.314, л.14).

В июне 1917 г. на транспорт "Европа" к которому швартовались подводные лодки 2-го дивизиона, прибыли вернувшиеся из отпуска и госпиталей бывшие члены команды "Львицы": моторист П.Л.Баранов, старший радиотелеграфист А.Я.Шопников и рулевой боцман Иван Васильевич Куприн приказом №467 от 27 июня 1917 г. по Дивизии подводных лодок они переводятся на подводную лодку "Язь". На эту же лодку назначается инженером-механиком мичман Н.Лежнев. Через месяц, после выздоровления, приказом №812 от 14 июля 1917 г. по Дивизии подводных лодок лейтенант Яцынич (бывший командир "Львицы" временно назначается командиром п.л. "Язь" с 20 июля с. г." Подводная лодка "Язь" строилась в Ревеле на заводе Ноблесснер, но не была достроена. Осенью 1917 г. она вместе с другой недостроенной п.л. "Форель", была переведена в Петроград на Балтийский завод (1). Обе лодки относились к типу "Барс". После гибели "Львицы" вещи лейтенанта Рогозина находились на квартире и транспорте "Европа". Мичман Лежнев с 2-мя матросами с п.л. "Язь" в конце августа 1917 г. отправляет их в Саратов с сопроводительным письмом, врученным вместе с вещами Александре Владимировне (Ляле) Рогозиной в начале сентября 1917 г.:

"Глубокоуважаемая Александра Владимировна!
Исполняя Вашу просьбу, посылаю Вам вещи из квартиры на Дачной улице, но чтобы вещи доставить в целости просил довести свою команду, которая сама предложила мне это сделать. Вещи сопровождают Куприн и Кухта (?). Я им дал 100 рублей. Дело в том, что вещи в дороге могут пропасть, а потому я и посылаю 2-х человек. Как получите вещи, будьте добры напишите мне и дайте письмо Куприну, он мне его доставит. Пока, желаю всего лучшего. Уважающий Вас Н.Лежнев."

С полученными вещами мужа оборвалась связь Ляли Рогозиной с Балтийским флотом. Это была последняя весть от подводников - сослуживцев лейтенанта А.И.Рогозина.

7. Служба подводника Юлия Пуаре

Юлий Витальевич Пуаре - потомок небогатого французского эмигранта, для которого Россия стала второй родиной. В Морском корпусе он учился на одном курсе и родной смене с А. Рогозиным и Ч.Мациевским. После окончания корпуса, недолго прослужив на надводных кораблях Балтийского флота, он в конце 1914г вместе с Мациевским поступает на курсы подводного плавания, которые оканчивает в марте 1915г. по специальности штурмана-подводника.

Плавание под водой Пуаре начинает на подводной лодке "Аллигатор". Эта лодка строилась в Петербурге на заводе Крейтона на Охте, по проекту американской фирмы Лэка. На воду была спущена в 1908г, отличалась невысокими мореходными качествами. Несмотря на довольно мощные двигатели 2Х400/2Х400 л.с. лодка развивала всего 8,4/7 узлов, т.е. была довольно тихоходной, и недостаточно маневренной, так как имела скорость погружения 3,5мин. Перед вступлением лодки в строй на ней пришлось устранять много недоделок и ошибок проектировщиков силами офицеров и команды. Нужно было иметь много умения и сноровки, чтобы управлять лодкой обеспечивая ей плавучесть и ход под водой. В конструкцию лодки было внесено много изменений, которые производились экипажем. Был облегчен вес лодки за счет уменьшения размеров бензиновых моторов, на место которых установили электродвигатели к помпам. Центробежные помпы служили для накачивания воды в главные балластные цистерны при погружении.

Между тем "Аллигатор" в период войны с Германией действовал наиболее активно против неприятеля. Боеспособность лодки достигалась слаженными действиями экипажа под командованием капитана 2-го ранга Вальронда, старшего офицера лейтенанта Эссена и вахтенного начальника мичмана Пуаре. Несмотря на низкие боевые качества, "Аллигатор" в мае 1915г с успехом выполнял сторожевые операции в северной части Балтики у входа в Финский залив. У шведского маяка Готска-Санде лодка из подводного положения атаковала немецкий крейсер. От опасности лодка уходила под водой, но отказали горизонтальные рули и рулевая машина. С наступлением темноты лодка всплыла, чтобы устранить повреждения.

Во время ремонта начался шторм. "Аллигатор" находился в нейтральных водах близ берегов Швеции. По международному праву военное судно могло находиться в чужих водах не более 1 суток. Чтобы переждать шторм, командир решил зайти в шведскую бухту. Но шторм продолжался более 2-х суток.

С предложением разоружиться к лодке подошел шведский миноносец. Вальронд заявил, что лодка только что пришла с моря. Командир миноносца сделал вид, что поверил. Рядом с миноносцем "Аллигатор" простоял еще одни сутки. Шведы прислали на лодку вина, и продуктов. На обратном пути лодка обнаружила отряд немецких кораблей и один из них был атакован, но безуспешно. Возвращаясь домой, лодка обнаружила минное поле, поставленное немцами. Пуаре нанес на карту его границы и по возвращении доложил флагманскому штурману. В результате похода нарушилась герметичность корпуса лодки, сказались недостатки в ее конструкции. Лодку разоружили и сдали в порт (1).

Пуаре был переведен на английскую лодку "Е-9", как хорошо владеющего английским языком. Лодка с его участием совершила несколько походов в немецкие воды, где удачно атаковала немецкие корабли. В 1916г в строй вступили подводные лодки типа "АГ".

Личный состав подлодки "Аллигатор" был переведен на "АГ-11". Пуаре был назначен ее старшим офицером. На этой лодке он прослужил до апреля 1918г. Подводные лодки типа "АГ" (Американский Голланд) строились в Америке фирмой Голланд для Англии. Россия, как ее союзница, попросила передать ей эти лодки. Фирма Голланд построила для России в 1916г лодки в виде отдельных секций и доставила их во Владивосток. Всего в Петербург было доставлено для сборки 5 лодок (на Балтийский завод) по железной дороге. После сборки они были названы "АГ-11", "АГ-12", "АГ-13", "АГ-14" и "АГ-15". В Николаев были перевезены секции для 6 таких лодок.

Лодки "АГ" имели высокие мореходные качество, благодаря удачной обтекаемости корпуса и надежной работы механизмов. Так "АГ-11" имела запас плавучести 22,5% (у лодок типа "Барс" - 20%) водоизмещение - 355/432 тонн, длина лодки 46, ширина 4,9, осадка - 3,8 м. мощность двигателей 2Х240/2Х160 л.с., скорость 13/10,5 узлов, район плавания 1750/24 мили (в числителе указаны величины для надводного движения, в знаменателе - для подводного движения лодки). Глубина погружения 50 м. Вооружение - 4 трубчатых торпедных аппарата. Артиллерии на лодке не было. В корпусе имелись водонепроницаемые перегородки.

Ю.Пуаре был не только опытным подводником, но и честным, порядочным человеком. Он не заискивал перед начальством, с матросами у него складывались отношения взаимопонимания и доверия. Плавая в составе иностранных экипажей лодок "E-9" и "АГ-11", Пуаре заявлял в кают-компаниях: "я считаю себя русским офицером и буду служить России..."(8). Взаимоотношения между офицерами и командами на подводных лодках складывались иначе, чем на боевых надводных кораблях. Скученные в тесном помещении лодки, они одинаково испытывали трудности при подготовке лодки к походу, а в море при погружениях все в равной степени ощущали недостаток кислорода и одинаково рисковали остаться на грунте навечно. Сложившиеся отношения сплачивали офицеров и команду в условиях берега. На "АГ-11" после февральской революции среди членов экипажа не возникало противоречий и все вопросы, кроме оперативных, ст. офицер Пуаре согласовывал с судовым комитетом. Так, 23 июля 1917г Пуаре было одобрено решение судового комитета лодки не поддерживать постановление командования флотом о расформировании Воздушной станции на Або по политическим мотивам. Объяснением такого решения подводников послужило расположение дивизиона подлодок типа "АГ" в одном оперативном районе с воздухоплавательным отрядом, ликвидация которого повышала угрозу нападения авиации противники на базу подводников. Ст. офицером "АГ-11" также была поддержана резолюция судового комитета, выступившего против введения смертной казни на фронте.

До осени 1917г дивизион лодок "АГ" располагался на постоянной базе в Ревеле, откуда с транспортом "Оланд" был переведен в финский порт Гангэ (1). Зимой 1918г, когда был подписан (6 марта) Брест-Литовскии мир с Германией, лодки стояли вмерзшими в лед. 3 апреля немцы, нарушив договор, вошли в Гангэ, где "АГ-11" находилась в ледовом плену. Ледоколов не было, они базировались в Гельсинфорсе, готовясь к выводу основных сил Балтийского флота в Кронштадт. Немцы приближались к Гангэ. Перед их вступлением в порт, лодки дивизиона "АГ" были взорваны их экипажами. Один из участников этого события лейтенант Штейнгаузен пишет:

"С тяжелым чувством начали готовить мы наши подводные лодки к взрыву и свозить имущество... Чувство горькой обиды владело душой каждого. Почти два года с момента закладки лодок на заводе провели мы на дивизионе и вместе пережили много тяжелых и прекрасных минут. Многие с трудом скрывали слезы..."(6).

Подводники ждали потепления, чтобы вывести лодки, но немецкий флот прибыл раньше. Как сообщает начальник подводного дивизиона начальнику Морских сил Балтийского моря:

"3-го апреля 1918г в Ганге пришли 1 дредноут, 2 крейсера, 6 тральщиков, 12 транспортов с десантом не менее 12-13 тысяч человек. В 8-30 утра Ганге занят немцами. Подводные лодки взорваны." (Центрленархив, ф1433,д.28, л.32).

Вместе с надводными кораблями к походу из Гельсинфорса в Кронштадт готовились подводные лодки 2-го дивизиона "Пантера", "Тигр", "Рысь" и "Тур". На лодках был недокомплект команд, не хватало и офицеров. На "Пантере" не было командира. Лодка уходила с последним отрядом 7 апреля. Без командира "Пантера" не могла выйти из Гельсинфорса. Судовой комитет лодки по совету команд взорванных подлодок пригласил бывшего ст. офицера "АГ-11" лейтенанта Ю.Пуаре принять командование "Пантерой". Тот дал согласие и, простившись с семьей, вместе с "пантеровцами" направился на лодку. Утром 7 апреля ледокольные сторожевики "Ястреб" и "Руслан" вывели "Пантеру" и еще 7 подлодок на фарватер Финского залива. Сторожевые корабли с трудом пробивали лед толщиной 70 см. Тогда Пуаре предложил к корме "Ястреба" прикрепить нос "Руслана". Действуя как один ледокол с двойной мощностью, сторожевики пробили канал во льдах и вывели лодки на чистую воду. Далее на пути лодок встали 3-х метровые торосы. Двое суток в морозную погоду команда "Пантеры" очищала борта и палубу лодки от ледяных глыб. 9 апреля подул встречный ветер и создалась угроза сжатия лодок. На некоторых лодках вылетели заклепки, и разошлись швы, вода стала заливать внутренние помещения. "Пантера" находилась в центре сжатия и ей угрожало быть раздавленной в первую очередь. Пуаре приказал всем сойти на лед и, когда лодка прошла опасный ледовый участок, команда вернулась на лодку и начала вести борьбу за живучесть, цементировать швы, забивать заглушки в отверстия вылетевших заклепок и откачивать воду из помещений в трюм. Затем с помощью "Ястреба" лодка была отбуксирована, на свободный от льда участок воды. Также были отбуксированы подлодки "Волк" и "Вепрь". Начавшаяся подвижка льда угрожала пробить корпуса лодок ниже ватерлинии. Через открывшиеся швы и отверстия заклепок вновь стала поступать вода. Команда. "Пантеры" во главе с командиром опять вступила в борьбу за живучесть, но не прекращала ход. Лодка шла с дифферентом на нос от заполнения носовой цистерны водой, отчего замедлила ход и шедший позади не╠, "Леопард", разогнавшись, повредил вертикальный руль "Пантеры". Лодка, управляемая с помощью машины, шла самым малым ходом последней в колонне. Она пришла в Кронштадт 18 апреля. Одиннадцать дней под командованием смелого и находчивого Пуаре "Пантера" боролась со льдами. Несмотря на повреждения, лодка усилиями команды была досрочно отремонтирована и 1 Мая 1918г участвовала в параде кораблей Балтийского флота на Неве.

В сентябре 1918г "Пантера" в числе других лодок была направлена на Ладогу. Чтобы она могла пройти под пролетами мостов через Неву, лодка так погрузилась в воду, что при подходе к Ивановским порогам задела килем грунт. Течением лодку развернуло на 1800, но опытный командир с помощью машин возвратил ее на прежний куре и вечером она подошла к Шлиссельбургской крепости. На Ладожском озере "Пантера" несла дозорную службу и несколько раз совершала разведывательные походы к о-ву Валаам. Присутствие русских лодок на Ладоге сдерживало агрессивность финской военщины и английских интервентов.

На юге России англичане, захватив нефтеносные районы на Каспии, создали там свой военный флот. На Волгу, а затем на Каспийское море с Балтики были отправлены миноносцы, тральщики, канонерские лодки, катера-истребители, плавбатареи и 4 подводные лодки старого образца. Для изгнания интервентов из Каспия Пуаре вместе с другими "пантеровцами" добровольно вызвался ехать на Каспийский бассейн.

Первоначально намечено было отправить на Каспий подводные лодки типа "Барс". Первый пробный рейс по Мариинской системе совершила подводная лодка "Кугуар". Однако ее размеры не позволили проходу ее через каналы системы. Тогда было предложено отправить на Каспий старые списанные лодки типа "Касатка" длина которых составляла 33м, ширина и осадка - ок. 3м. Из лодок этого типа специалисты рекомендовали подлодки "Макрель", "Миногу", "Касатку" и "Окуня". Лодки были срочно отремонтированы на Ижорском заводе в Петрограде и отправлены на Волгу по железной дороге до Саратова. Здесь близ ст. Увек было найдено удобное место для спуска лодок на воду. 4 малые лодки составили дивизион, командовать которым было поручено лейтенанту С.В.Пуаре. Он же был командиром п.л. "Минога". Командовать "Макрелью" был назначен л-т И.Л.Соколов, но по дороге он заболел тифом и скончался, не доехав до места назначения. Позже на его место был назначен мичман Шредер. Командовать "Касаткой" был назначен Н.Головичев, приехавший с Черноморского флота, командиром "Окуня" - А.Якобсон (9).

Из этих лодок самой скоростной была "Минога". Она имела 2 двигателя по 120 л.с. для надводного хода и 2 двигателя по 70 л.с. для подводного хода, скорость ее 11/5 узлов. Остальные лодки имели по 1 двигателю на 120 л.с. и 1 электродвигатель для подводного хода. Их скорость 8,5/5,5 узлов. Самой старой была "Касатка", построенная в 1904г. Она была отправлена на Дальний Восток, где участвовала в русско-японской войне 1905г. "Макрель" и "Окунь" вошли в строй в 1906г. Самой молодой из лодок Каспийского дивизиона была "Минога", построенная в 1909г. "Касатка" вернулась на Балтику в 1915г. В начале войны с Германией "Минога" была наиболее совершенной лодкой среди других лодок на Балтике. На ней был установлен впервые на флоте двигатель типа "Дизель" с реверсивным устройством, что позволяло лодке быстро менять направление хода. Недостатком являлось устройство штурвалов не в центральном посту, а в корме и на носу, что требовало от рулевого делать дополнительно поворот носовых рулей на 30 на всплытие кормы, а носовых - на 3╦ на погружение носа. Иначе возникал значительный дифферент корпуса лодки. Другим недостатком было то, что оба дизеля и электродвигатель, соединяющиеся между собой с помощью разобщительной муфты, работали на один гребной вал, что не обеспечивало быструю подзарядку аккумуляторов и приводило к быстрому изнашиванию кормового дизеля (1).

В Саратове подлодки "Минога" и "Макрель" были спущены на воду в октябре 1918г. Спуском лодок руководил начальник дивизиона Ю.Пуаре. В спуске "Макрели" участвовал ее боцман М.В.Лошманов. В первую же ночь после спуска они были отправлены на Каспий. Подлодки "Касатка" и "Окунь" были повреждены по дороге в Саратов и их пришлось ремонтировать в Князевском затоне силами мастерских Рязано-Уральской дороги. Весной 1919г все 4 лодки находились в составе Волжско-Каспийской флотилии. Приход подводных лодок на Каспий сразу же изменил соотношение российских и английских военно-морских сил на этом театре военных действий. Англичане, не подозревавшие о приходе лодок, решили атаковать корабли Волжско-Каспийской флотилии при их переходе из Тюб-Карагинского залива в Астрахань. Вспомогательные крейсера интервентов из дальнобойных орудий открыли огонь по кораблям флотилии. В завязавшемся бою был подбит миноносец "Москвитянин", на штабном корабле "Каспий" возник пожар. От попадания снаряда загорелась база подводных лодок "Ревель". Подлодки "Минога" и "Макрель" ринулись в атаку на врага. Неожиданно "Минога" замедлила ход и остановилась, так как на ее гребной винт намотался стальной трос. Чтобы лодка не досталась врагу Пуаре приказал приготовить ее к взрыву, тогда матрос Исаев из экипажа лодки вызвался распутать трос. Для этого ему пришлось 16 раз нырять в холодную воду. Тем временем "Макрель", управляемая боцманом Лошмановым под перископом устремилась на корабли англичан. Англичане, испугавшись торпедной атаки, повернули назад. "Минога" и другие суда флотилии были спасены. За решительность и отвагу М.Лошманов был награжден орденом Красного Знамени. С окончанием боевых действий на Каспии лодки были поставлены на капитальный ремонт. Экипажи лодок были откомандированы на Черное море, где в Николаеве вступали в строй лодки "АГ-22" и "АГ-23". Пуаре вместе с подводниками, прибывшими с Каспия, участвовал в сборке и спуске на воду этих лодок. Он назначается командиром "АГ-22" ("Шахтер") и делает на ней несколько походов. Вскоре его отзывают на Балтику, где он назначается начальником дивизиона подводных лодок типа "Барс".

В 1922г Пуаре демобилизуется, но продолжает работать по морской специальности. Он служит в торговом флоте на Белом море. На одном судне с ним неразлучно плавает его жена. В один из рейсов его судно попадает в жестокий шторм и стало тонуть. Спасая пассажиров и команду, Пуаре остается на капитанском мостике. Жена капитала не пожелала покинуть мужа. Когда все шлюпки отошли от тонущего корабля, над капитанским мостиком уже гуляли волны. Пуаре, взяв жену на руки, медленно погружался вместе с судном в воду. Члены команды, сидевшие в шлюпках видели, как их капитана с женщиной на руках покрыла волна... Видимо таков был жребий его судьбы. Она щадила его в смертельных схватках с миноносцами немцев на Балтике и отводила от бортов мины и торпеды, чтобы так легко и безжалостно расправиться в мирное время.

8.Поиски сослуживцев Рогозина

Пути молодых офицеров-подводников А.Рогозина и Ю.Пуаре оказались короткими. Жизненная канва их бывшего однокурсника Чеслава Мациевского, как выяснилось позже, была длиннее. Растворившись где-то в массе событий российской междоусобицы, в схватках с интервентами на Балтике, его имя затерялось для историков военно-морского флота, хотя он и не тонул и п.л. "Тигр", которой он командовал, благополучно пережила смутное время гражданской войны. Одним из немногих людей, кто помнил о Мациевском была Александра Владимировна Рогозина. Когда рассказывала о муже, она всегда упоминала о дружбе с семьей Мациевских. О Пуаре - однокашнике Рогозина и Мациевского по Морскому корпусу и сослуживцу по дивизиону подводных лодок, в литературе имеется немало сведений о его службе на "Пантере" в 1918г и "Миноге" в 1919г. На запрос же Александры Владимировны о муже ответ был всегда короток и официален: "пропал без вести". Неофициально от военных кругов исходил совет: "поменьше справляйтесь о моряках, погибших при неизвестных обстоятельствах".

Последний совет, если не раскрывает тайну гибели "Львицы", то заинтриговывает завесой таинственности и скрытой угрозы. С этой преамбулой автор данного очерка переходит к повествованию от первого лица.

Приехав в Саратов после демобилизации в 1950 году, я имел за плечами мальчишеский опыт, начавшийся с 15 лет, нелегкого труда на заводе Военно-морского флота с 1942 по 1944гг. В начале 1945г добровольно пошел служить во флот. Служба началась на Тихоокеанском флоте, где за 5 лет пребывания познал тяготы морского пехотинца и, требующей массы умений и опыта должности машиниста-турбиниста эскадренных миноносцев "Сталин" ("Самсон") и "Внезапный". С таким багажом флотских навыков я поступил на исторический факультет Саратовского педагогического института.Жил у своей тети - Александры Владимировны Рогозиной (Ляли). Это была очень худенькая, невысокого роста женщина. Она была подвижна, но спокойна и удивительно внимательна. Жили они вдвоем с моей бабушкой Евгенией Карловной Борович, не встававшей с постели, так как она недавно ослепла и была глуха с детства. Интересуясь историей с "Львицей" я попросил у тети Ляли материалы о А.И. Рогозине. Когда она их мне предоставила, я был поражен количеством писем, документов и фотографий. Я буквально утонул в бумагах, но все они свидетельствовали о прошедшем и оканчивались маем 1917г. Среди писем не было ни одного, которое было бы написано позже и раскрывало хоть какие-нибудь детали или предположения о месте и причинах гибели лодки или о лицах, когда-то знавших Рогозина. Ничего этого в бумагах не было. Только две фамилии почерпнул я из писем Рогозина к жене: Ч.Мациевский и Н.Лежнев.

Две изнурительных войны, заполненные в промежутках голодом и репрессиями - не было удачным временем для поисков сослуживцев мужа Александры Владимировны. Когда в последней войне был потерян сын Владимир, поиски друзей мужа уже казались неосуществимыми. Для меня тот факт, что за столь длительное время не были обнаружены следы погибшей лодки и отсутствовали даже предположения о месте и причинах гибели, казался странным по своей отрешенности от попыток поиска.

Будто бы пропала не подводная лодка с 45 членами экипажа, а пустая бочка из-под селедки. Еще более удивляло, как могло пропасть судно длиной почти 70м в весьма ограниченном пространстве Балтийского моря с его неглубокими Финским и Рижским заливами. Ведь немало потонувших судов обнаруживалось в более обширных Баренцевом, Японском и Охотском морях с их большими глубинами. На Балтике, где пролив (Моонзундский) перекрывался поставленным поперек корпусом линкора ("Слава") достаточно подготовленные и тщательные обследования дали бы определенные результаты.

Мои поиски начались с чтения книг по флоту в Саратовских научных Областной и Университетской библиотеках. В книгах военно-морских историков С.Найды, М.Столяренко, Р.Мордвинова, А.Богданова, С.Хесина и в воспоминаниях П.Дыбенко, Н.Ховрина, С.Баранова, Флеровского, И.Вахрамеева и др. я нашел описания революционного движения на Балтийском флоте и кораблях, входящих в его состав. В своих работах авторы стремились показать массовость участия матросских команд в революциях или подчеркнуть активность собственной деятельности в работе подпольных кружков РКП (б). В них почти отсутствуют сведения об участии кораблей флота и их экипажей в боевых операциях Балтийского флота в 1-ю мировую войну. Читателям был представлен материал политической истории флота без фактов ее тактической и стратегической направленности. Односторонний политический характер содержания книг, засоренных множеством цифр о количестве кружков и членов в них, о числе партийных собраний, агитаторов и пропагандистов, надуманной тематике о внутреннем положении страны и т.д. мешали отысканию исторических сведений о боевой подготовке команд на судах и особенностях проведения известных тактических операций. Излагаемые в книгах перечисленных авторов сведения растворены в актах политических выступлений команд, в скрытых трюмных беседах на узкопартийные темы и шумных митингах на полубаках. Возникает впечатление, что многомиллионные расходы, потраченные на строительство боевых кораблей, были сделаны для проведения политических мероприятий в условиях насыщенного сложной техникой боевого корабля. Паутина классового подхода в оценках боевых операций затрудняли проведение исторического анализа в каждом боевом эпизоде, затушевывали истинные причины успеха или провала операции.

Библиотеки по указанным причинам не дали положительных результатов в поисках лиц, знавших Рогозина. Окончив Педагогический институт, я получил возможность заняться поисками сослуживцев Рогозина по Дивизии подводных лодок, а, если удастся, напасть на след пропавшей "Львицы". Теперь местом поисков стали военно-морские музеи и Центральный Государственный архив ВМФ, а также букинистические магазины Ленинграда и Саратова. В 1956г после посещения Центрального военно-морского музея в Ленинграде и запроса, о сведениях по вопросу исчезновения подлодки "Львица" от научного сотрудника ЦВМ музея Бушуевой был получен письменный ответ с сообщением о том, что "Львица" погибла в Рижском заливе. Такое заключение основывалось на утверждении академика, адмирала. А.И.Берга, плававшего в 1917г на английской подводной лодке типа "Е", что в Дагерортском проливе была найдена торпеда, принадлежавшая "Львице".

Мнение научных работников музея противоречило указаниям командования Балтийского флота "строго придерживаться границ района плавания: Ревель - маяк Тахкун и следовать на позицию №2 в районе маяка Ландсорт западнее северного побережья о.Гогланд". Далее рекомендовалось идти "на Халмудден, от него следовать неприятельским курсом" (ЦГА ВМФ ф.507, д.23, л .164). Строгое предписание курса следования лодок на позицию исключало всякое отклонение. Согласно инструкции командования Балтийским флотом, возвращение лодок через Дегерорт считалось вынужденным курсом, об этом передавалось по радио в назначенное для связи время на определенной волне. В случае отсутствия распоряжений командования по радио, лодки подходят к Унве, доносят о возвращении и ждут в Тапалахте миноносца для конвоирования через Соэло-Зунд. Обычно, возвращаясь, лодки вызывали миноносец или тральщик у м.Тахкум (ЦГА ВМФ ф.507, д.27, л.96).

Вынужденного возвращения "Львицы" к Дагерорту не было, о чем свидетельствует отсутствие донесения по радио. Подрыва лодки на мине в этом районе не происходило, иначе этот инцидент мог быть обнаружен дежурившими в проливе Соэло-Зунд миноносцами. Таким образом, версию Берга-Бушуевой о подрыве "Львицы" на мине в проливе Дагерорт признать достоверной нельзя.

В ЦВМ Музее мне дали адрес ветерана-подводника А.Г. Шишкина, служившего в Гражданскую войну в Дивизии подводных лодок. Я тотчас же написал ему письмо, но ответа так и не получил. Для уточнения места гибели "Львицы" я обратился к академику А.И. Бергу. Известно, что адмирал Берг окончил Морской корпус в один год с подводниками Рогозиным, Пуаре и Мациевским, поэтому я попросил Берга коротко написать мне о своем однокашнике Рогозине. К сожалению, академик А.Берг ответил не сам, а через ученого секретаря, который в письме от 12 сентября 1966г сообщил:

"Отвечаю... Вам по поручению академика А.И.Берга. К сожалению А.И. Берг не может Вам помочь, т. к. он лично не знал Рогозина А.И. В эти годы, о которых Вы пишите, А.И.Берг плавал на английских лодках и не встречался с подводниками, плававшими на русских лодках. А.И.Берг передает Вам большой привет и желает удачи в Ваших поисках и работе. Ученый секретарь С.С.Мавчан."

Меня очень удивило то, что ответил не сам Берг, а его ученый секретарь, хотя я обращался к Бергу не как к ученому-кибернетику, а как к бывшему гардемарину и подводнику.

На этом круг лиц, которые могли бы знать Рогозина, закончился. Я продолжал поиски, надеясь на опубликованные воспоминания подводников, воевавших в 1-ю мировую войну на Балтике. В Ленинграде были просмотрены полки с исторической литературой во всех букинистических магазинах. Мне приходилось это делать летом, во время своих отпусков, так как я работал преподавателем в техникумах. Были приобретены ценные и очень редкие книги по истории Балтийского флота, в 1-ю Мировую, Гражданскую и Великую Отечественную войн. Книги о подводниках и их действиях на Балтике были лишь о подводниках последней войны. Встречались книги и о Тихоокеанском флоте, где я служил и о Волжской флотилии, создаваемой в Гражданскую и Великую Отечественную войны. В состав этой флотилии в 1918-20гг входило много кораблей, переведенных на Волгу с Балтики. Сведений о Рогозине в этих книгах я не нашел. Некоторые описания подводных лодок, в т. ч. и "Львицы", я нашел в книге старого подводника Г.М.Трусова "Подводные лодки в русском и советском флоте" написанной с техническим уклоном для кораблестроителей. Поиск продолжался до осени 1967г, когда накануне 50-летия Октябрьской революции по московскому радио передали известие о награждениях, в честь праздника, граждан Польской Народной Республики. В числе награжденных орденом Ленина был назван Чеслав Мациевский.

На мой запрос в редакцию Комитета по радиовещанию с просьбой прислать адрес Ч.Мациевского мне ответили что "редакция не располагает адресом Чеслава Мациевского" и посоветовали обратиться в общество советско-польской дружбы. Ответ пришел от секретаря правления обществом В.Глазова, который с сожалением сообщил, что не имеет адреса Ч.Мациевского и за сведениями по этому поводу посоветовал обратиться в Институт истории партии при ЦК ПОРП. В ответ на мое обращение в Институт истории ПОРП пришла короткая справка за подписью Зам. Директора Института Норберта Коломейчика, где был указан адрес Ч.Мациевского (на польском языке, латинскими буквами). Получив точный адрес Мациевского, я, наполнив вопросами письмо к другу Рогозина, с большим нетерпением стал ждать от него ответ.

9. Письма Ч.Мациевского в Саратов

Прежде чем показать читателю письма ветерана-подводника, друга Рогозина в юношеские годы и сослуживца по крейсеру "Рюрик" и Дивизии подводных лодок, я включил в очерк свое письмо написанное в торопливом волнении:

"Дорогой тов. Ч.Мациевский!
Я испытываю большую радость, что пишу одному из замечательных подводников 1-й Мировой и Гражданской войн. С 1956г я собираю материал о подводниках того времени, но опубликованного материала о них очень мало. Дело в том, что мой дядя Александр Иванович Рогозин служил на подводных лодках "Пантера" и "Львица". Как рассказывает тетя (Александра Владимировна) Вы в юности дружили с Рогозиным и мне очень бы хотелось знать о подробностях службы Александра Ивановича в Дивизии подводных лодок Балтийского флота, о его избрании командой "Львицы" на должность командира лодки, хотя выбор команды и судового комитета лодки не был одобрен командованием и комитетом Дивизии. Моя тетя (жена Александра Рогозина) живет в Саратове. Она много рассказывала хорошего о Вас, о совместной службе с Рогозиным на "Рюрике", показывала документы, фотографии и его письма, но о службе подводником и последнем походе "Львицы" она знает очень мало. Мне хотелось бы знать о маршруте последнего похода "Львицы", о месте предполагаемого затопления лодки и обстоятельствах ее гибели. Дорогой дядя Чеслав! (Извините, что я Вас так называю) Если у Вас есть напечатанные материалы о Вашей службе в Дивизии подводного плавания в 1916-20гг или мемуары об этом, а также фотографии, письма Рогозина и др. документы, то очень прошу Вас сообщить мне об этом и, если будет возможно, прислать некоторые из них. Прошу простить меня за навязчивость, но мне кажется люди должны знать больше о моряках того времени. Тетушка Александра Владимировна здорова в пределах своего возраста и с радостью шлет Вам свой привет и самые лучшие пожелания. С глубоким уважением к Вам, Игорь Петрович Аникин."

Письмо было написано в сентябре 1967г. Ответ на него датирован 7-м октября. Началась переписка. Всего от Ч.Мациевского было получено 11 писем. Последнее было отправлено из Гданьска (ПНР) в декабре 1968г. Наиболее содержательными были первые два письма, на 10 и 6 страницах соответственно. Несмотря на их сравнительно большой объем, они приводятся в меньшем сокращении, чем остальные письма.. Вот первое из них, присланное на мое, приведенное выше письмо:

"Дорогие Александра Владимировна и племянник Игорь Петрович!
Вы не можете себе представить, сколько волнения и воспоминаний принесло Ваше письмо, как мне, так и моей жене, так хорошо помнившим нашего дорогого друга Шурку Рогозина. Волнение тем более великое, что кто-то подумал обо мне и о наших наилучших временах совместной службы и о его преждевременной гибели. Его смерть мы долго оплакивали. Читая Ваше письмо, мы снова в слезах вспоминали наше с Шуркой совместное житье-бытье.. К сожалению должен Вам сообщить, что никаких заметок, фотографий и мемуаров у меня не сохранилось, растеряны в варе событий и многочисленных переездов из Ревеля в Гельсинфорс, из Гельсинфорса в Петроград, из Петрограда в Ревель, из Ревеля в Варшаву, из Варшавы в Торун, из Торуна в Гдыню. Несмотря на это я постараюсь из памяти сообщить, что мне до сих пор памятно о дорогом Шурке. Мы действительно были лучшими друзьями со школьной скамьи Морского корпуса, который вместе окончили в 1914г и, как корабельные гардемарины вместе попали на крейсер "Рюрик". В июле 1914г мы преждевременно, по случаю войны, были произведены в мичманы. После производства по просьбе кают-компании (только кают-компания имела право принимать в свое число офицеров) были приняты на крейсер "Рюрик", как вахтенные офицеры. Было нас 4 человека: Тимофеевский, Кочников, Рогозин и я. В декабре 1914г приходит приказ командующего флотом адмирала Эссена, выслать одного офицера, который выразит желание на курсы подводного плавания. Если желающих не будет, то офицера на выбор командира....Я первый выразил желание и сразу был откомандирован в распоряжение начальника дивизии подводных лодок (8 старых и небольших лодок: "Аллигатор", "Крокодил", "Акула", "Минога", "Стерлядь", "Пескарь", больше названий не помню). На курсы прибыло 8 молодых офицеров с разных боевых кораблей. Занятия начались в декабре и окончились 11 марта 1915г. Во время курсов, когда "Рюрик" был в Ревеле, мы с Шурой встречались, он мне сообщил, что с крейсера еще два офицера, он и Мацеевич выразили желание пойти на курсы подводного плавания, которые будут открыты в конце 1915г. Шурка стал подводником в 1916г. Помню осенью 1915г я взял Шурку на учебные погружения. Он предупредил меня, что крейсер может в любую минуту получить сигнал выходить в море, что будет сказано специальным сигналом на мачте крейсера. Я просил своего командира ст. лейтенанта Сологуба наблюдать в перископ мачту крейсера. Когда такой сигнал был поднят, командир дал приказ выхода на поверхность. Моторный катер подошел к борту и мы выслали Шурку на крейсер. Шурка, прыгая в катер, вместо того чтобы оттолкнуться от моей руки, которой я его поддерживал, так как палуба лодки во время погружения была лишена охранных тросов, потянул меня за руку и я полетел в воду. На катер меня вытащил Шурка. Ему все так понравилось, что он утвердился в желании пойти на курсы. Это имело место в ноябре, сейчас помню точно. По окончании классов оказался он на "Пантере", а затем на "Львице". Во время Февральской революции Шурка действительно был избран командиром "Львицы", но комитеты дивизиона и Дивизии не утвердили, но не думаю, что по политическим причинам неблагонадежности, а потому, что он был слишком молодым подводником. В то время, когда меня избрали командиром, я уже имел двухлетнюю боевую практику и был уже старшим помощником... В 1917г подводные лодки 2-го дивизиона "Пантера", "Тигр", "Львица", "Рысь" имели боевые походы на Южное Балтийское море в большинстве на позиции на север и юг острова Эланд, где пытались препятствовать движению германских торговых судов из Швеции в Германию. Каждая из подводных лодок имела на своем счету по несколько потопленных торговых судов. Я, как командир "Тигра" имел 2 суда потопленных артиллерией и 2 минами. Одно с лошадьми, я привел в Ревель двух капитанов с потопленных судов.

В августе 1917г "Тигр" получил задание пойти на разведку в Данцигскую бухту и проследить, сколько и каких судов военных концентрируются для похода в Рижский залив, где германские сухопутные и морские силы начали наступать для овладения заливом... Это было очень трудным заданием, так как маяки не горели, а определение астрономически места не всегда было возможно, так как небо часто было покрыто тучами...

"Львица" могла нарваться на мину и погибнуть вместе с командой. Я не думаю, что она погибла от неисправностей каких-либо механизмов. Могла она также погибнуть, возвращаясь домой, на минных полях при входе в Финский залив, где фарватер был шириной 500 метров и следование им было очень опасным при слабой видимости, когда створы на о-ве Даго были невидимыми. Если бы "Львица" была потоплена врагами, то немцы, безусловно, похвастались бы, что они всегда делали. Это все что могу сказать о дорогом друге. Теперь вкратце скажу, что последовало после гибели "Львицы". Второй дивизион по окончании кампании 1917г отшвартовался на зимнюю стоянку в Ревеле уже в начале октября.

Ленин предложил Германии подписание мира, но германцы сорвали переговоры и далее продвигались вглубь России. В конце Февраля 1918г они были уже так близко от Ревеля, что нужно было думать как спасти подводные лодки, когда Финский залив был покрыт льдом. Зная, что лед в Ревельском заливе, как всегда, очень слабый, а в некоторых местах его вовсе не было, мы решили выйти из гавани и пробиваться в Гельсинфорс, потребовав от командования присылки к нам на помощь ледокола из Гельсинфорса. Мы пробились самостоятельно почти до половины залива со своей базой "Европа", на которой были наши семьи. Ледокол "Царь Михаил Федорович" нас встретил в половине залива, и в тот же день мы были в Гельсинфорсе. Что касается базы, то она застряла во льду и только на четвертый день мне удалось уговорить командира ледокола специально обратить внимание на "Европу". Он потребовал чтобы я последовал в море с ним и перешел на "Европу", так как командир не следовал его указаниям. Я перешел на "Европу" и, следуя инструкции, полученной на ледоколе, нам удалось провести "Европу" в Гельсинфорс. В апреле 1918г финский генерал Маннергейм со своей армией высадился на юге берегов Финляндии, в Або и начал продвигаться на восток. Когда он подходил к Ганге, где был наш 4-й дивизион подводных лодок, лодки были взорваны и потоплены своими командами. Думаю, что это был нерассудный шаг со стороны начальника дивизии, думаю эти лодки могли быть переведены в Гельсинфорс при помощи даже малого ледокола. Тем более, что, построенные в Америке, были крепче, чем наши. Когда Маннергейм начал подходить к Гельсинфорсу Начальник Дивизии собрал командиров и председателей комитетов наших лодок и снова предложил лодки взорвать. Я и остальные командиры и комитеты отказались это сделать, заявив, что если мы пробились из Ревеля в Гельсинфорс, то сделаем все возможное, чтобы пробиться из Гельсинфорса в Кронштадт. Не буду рассказывать сколько препятствий мы имели для осуществления нашего плана, в результате мы благополучно прибыли в Кронштадт вместе с броненосцем "Андрей Первозванный" и крейсерами "Олег" и "Богатырь". Нашему примеру последовали и другие мелкие суда и тоже прибыли в Кронштадт.

Дальше наши лодки были в распоряжении Ревкома, но ни к каким боевым действиям не были употреблены за исключением 2-3 разведок и нескольких выходов на позиции, если бы англичане попытались войти в Финский залив. После Польско-Советской войны и заключения мира я был освобожден из Красного Флота и уехал из России, как польский гражданин, но не в Польшу, а в Эстонию, где была моя семья.

В Ревеле я служил в консульстве и только в 1922 году мы приехали в Польшу. Я хотел поступить в военный флот, но меня не приняли, говоря, что мест нет... От 1922 до1928 годов я работал везде даже был капитаном речного судна. В 1928 я перешел в торговый флот и с 1929г до 1964г был капитаном на разных судах. От июля 1964г - я на пенсии. Иногда я участвую в морских судах при рассмотрении дел об авариях судов. Вот все, что могу Вам сообщить. Если хотите знать какие-либо подробности, с удовольствием напишу. Вообще думаю, что будем к себе писать от времени до времени. Простите за мой язык, за русскую грамматику - немножко забыл. Сердечный привет Александре Владимировне, лучшие пожелания здоровья и много лет жизни. Ваш преданный дядя Чеслав."

Для меня было большой радостью получить письмо Мациевского.. К сожалению тетя Ляля не прочитала его, так как гостила у дочери Зои, работавшей врачом в Ногинске. Я написал ей, коротко изложив содержание письма дяди Чеслава.. Надо сказать, что о "Львице" он сообщил мало нового, зато о "Тигре" написал достаточно подробно. Не все было им изложено в хронологической точности. Так в августе 1917г "Львица" не могла находиться в Рижском заливе, так как уже не числилась в составе Дивизии подводных лодок. Что касается дежурств подлодок 2-го дивизиона, тут тоже, видимо память изменяет дяде Чеславу. По архивным документам "Тигр" и "Пантера" не заходили в Рижский залив, выходя на позицию. Как и лодки 1-го дивизиона ("Барс", "Гепард", "Волк" и "Вепрь") они совершали крейсерство с целью дозора в северной части Балтийского моря, имевшем значительные глубины, что позволяло лодкам маневрировать и уходить от преследования. Дежурство лодок на этой позиции связано с интенсивным движением немецких торговых судов, доставлявших железные и никелевые руды и другие стратегические товары из Швеции в Германию. После выполнения задания лодки возвращались через 8 дней. Если лодка возвращалась раньше намеченного срока, то она, как уже было сказано, должна была об этом донести командованию по радио. Если лодка не вернулась вовремя и не давала о себе сведений по радио, то она могла выйти из поля зрения командования лишь при чрезвычайных обстоятельствах: подрыве на мине или при потоплении лодки шведскими сторожевыми судами, командование которых не было заинтересовано придавать этому инциденту широкую огласку.

Следующее письмо от Мациевского пришло в январе 1968г. В нем Чеслав, делая разбор присланных мной фотографий надводных судов, подводных лодок и офицеров дореволюционного флота, пишет:

"Подводная лодка, несомненно, одна из лодок типа "Барс" ..2-го дивизиона, скорее всего "Тигр" или "Львица", так как на них видно устройство для мин заграждения. В отношении фото палубы надводного корабля, то снимок сделан не с "Рюрика" и не с подводной лодки, так как зенитных пулеметов мы не имели...
Как я Вам уже вспоминал, кто-то решил что подводные лодки в Кронштадт не пройдут, имея в виду толщину льда метра полтора. Чтобы они не попали в руки врага, следует их взорвать собственными минами (торпедами), закладывая их в минные аппараты обратной стороной и присоединяя к взрывателям электрические провода, как это было сделано в Ганге с 4-мя лодками типа "АГ". Мы, подводники запротестовали и сказали: "теперь весна, лед не может быть так крепок, как в феврале, если не удастся пробиться в Кронштадт.. можно в критический момент взорвать лодки, а самим пойти пешком по льду до первого острова". Ответ Начальника дивизии был, примерно, такой: "делайте что хотите, мы ответственности на себя не берем". Мы пошли к командующему флотом (кап.1-го ранга Шастному) и получили такой же ответ, но узнали, что "Андрей Первозванный", "Олег" и "Богатырь" готовятся к выходу в Кронштадт. Мы пошли к начальнику отряда с просьбой присоединиться к нему. Начальник сказал: "Я не могу взять ответственность за лодки... Броненосцы и крейсера не будут иметь возможности освобождать из льдов, если застрянете. Впрочем, идите к командирам, если они согласятся взять вас под свою опеку, я не имею ничего против, но помните, я вас оставлю, если будет много хлопот с вами". Я лично немедленно направился на крейсер "Олег" к своему другу Аганееву, который был старшим офицером на "Олеге". С ним мы пошли к командиру. Командир только спросил меня, в чем будет состоять его забота о лодке. Я ответил, что буду в состоянии продвигаться за его кормой, только прошу дать мне паровое отопление в случае продолжительной стоянки во льдах. Ну, если только это, то я уверен, старший механик удовлетворит вашу просьбу. Итак, 5 апреля (из книги Н.С.Кровякова. т.к. я не помню точно когда, мы начали поход). Мы пошли, "Андрей Первозванный" - п.л. "Пантера", "Богатырь" - подводные лодки "Рысь" и "Тур", "Олег" - п.л. "Тигр". Сразу же за маяком Грохара "Пантера" сломала руль и должна была вернуться с помощью буксира. Остальные лодки шли довольно хорошо за своими опекунами, которые от времени до времени останавливались, чтобы подождать лодку, а иногда давали задний ход, но это случалось очень редко.. Тут я должен сказать, что я не помню, что "Тигр" оттягивал "Олега" от борта "Баяна" (как пишет Кровяков на стр.144). Что-то тут не так. Лодка не имела никакого устройства, чтобы закрепить буксирный трос. Так мы дошли до северо-западного мыса острова Гогланд, где остановились в ожидании ледокола "Ермак". Когда, ледокол прибыл, его командир развел руками и сказал: "Что я буду с вами делать, перед нами полутораметровый лед. Я не буду крутиться около каждой застрявшей лодки". Мы ответили, чтобы ледокол проводил большие корабли, а о нас не беспокоился, мы пойдем им вслед (что за уверенность) и, действительно до самого Кронштадта мы шли свободно за нашими опекунами. Насколько помню дорога заняла 4 дня. И вот - Кронштадт и тут - авария. Командир ("Олега") поднял сигнал "Тигру" подойти к борту. Подхожу, перед носом большие льдины. Стараюсь пробиться уже на электромоторах, последняя льдина лопается, лодка рывком движется вперед. Даю "Полный назад", но поздно, лодка ударилась носом в борт и согнула нос. Передний танк наполнился водой и лодка, получила дифферент на нос. Вот и вся авария. Начальник, увидев происшедшее, успокоительно заметил, что если танк заполнился забортной водой, то вода дальше не пойдет и поблагодарил за столь благополучный переход. На мою просьбу идти в Петроград дал разрешение и мы пришвартовались около "Тосно"- базы 1-го дивизиона, которая стояла возле Горного института. Так окончился ледовый поход. Фотография Шурки Рогозина будет для меня дорогой памятью, если пришлете. Простите, что не оперировал в письме фамилиями, решительно не помню фамилий, на миноносце "Самсон" никого не знал.
Сердечный привет тетушке и Вам. Жму руку крепко. Ваш Ч.Мациевский. 3 фотографии возвращаю."

В этом письме существенным указанием является то, что "Тигр" не шел на буксире за "Олегом", а шел своим ходом по пробитому крейсером каналу. Это замечание относится также к описанию ледового похода И.А.Быховским в его документальной повести "Героическая "Пантера", где автор неверно утверждает, что "лодки "Тур" и "Тигр" - были взяты на буксир линейными кораблями и благополучно пришли в Кронштадт". (с.84) В отношении "Пантеры", что она сломала руль, выйдя из Гельсинфорсской гавани, и вынуждена была вернуться, Мациевский ошибся. Авария у маяка Грохара, где образовались нагромождения ледяных торосов, произошла с подлодкой "Рысь", которая из-за повреждений вынуждена была вернуться в Гельсинфорс. С "Пантерой" произошла задержка из-за того, что следовавшая впереди п.л. "Змея", неожиданно, без предупредительного сигнала дала задний ход. На "Пантере" Пуаре застопорил машины, но следовавший за ней "Леопард" с ходу врезался в корму "Пантере". После этого случая "Пантера" двигалась очень медленно и поэтому пришла в Кронштадт последней. Видимо эта задержка запомнилась Мациевскому, но причиной этого, он посчитал случай, который произошел с "Рысью". Об этом пишут Быховский (8) и Кровяков со ссылкой на архивные документы (с.142).

Ответ на это письмо Мациевского не был радостным. Александра Владимировна Рогозина, находящаяся в Ногинске, серьезно заболела и мне пришлось об этом сообщить д.Чеславу в очередном письме. На почве варикоза у тети Ляли на ноге возникли гнойниковые образования и началась гангрена, ее положили в больницу. Ответ Мациевского был полон сочувствия и печали. Сетуя на врачей, которые не нашли способа предотвратить заражение крови при болезни сосудов, сам пожаловался на образование язвы на левой ноге. Далее он сообщил фамилии командиров подводных лодок 2-го дивизиона: "Тигр" - Ч.Мациевский, "Пантера" - А.Бахтин, "Рысь" - Введенский (потом Таубе), "Тур" - Крагельский (потом А.Мациевский). Начальником Дивизии подводных лодок был Зубарев, сменивший Дудкина. Ч.Мациевский, будучи командиром 2-го дивизиона замещал Зубарева во время его болезни. Перечисляя командиров лодок, Мациевский предупредительно оговорился: "заранее не могу гарантировать точность... С точностью могу говорить только о себе". Оговорку следует принять во внимание относительно командира "Пантеры" в тот период, так как А.Бахтин командовал "Пантерой" с ноября 1918г по май 1921г. В период ледового перехода в апреле-мае 1918г лодкой командовал Ю.Пуаре(6). В конце этого письма Мациевский делает интересное сообщение еще об одном подводнике: "Я пробовал получить сведения от живущего здесь старого подводника К.Мацеевича, но он был в 4-м дивизионе и решительно ничего не помнит". О Мацеевиче д.Чеслав писал в первом письме, что тот поступил на курсы подводников вместе с А.Рогозиным в конце 1915г. Лейтенант Мацеевич служил старшим офицером на п.л. "АГ-15", которая по халатности кока, затонула при погружении с открытым люком 8 июня 1917г. Спаслось 8 человек (3 офицера и 5 членов команды), погибло 17 человек из команды (1).

Следующее письмо было наполнено соболезнованиями по поводу кончины Александры Владимировны Рогозиной в ногинской больнице. Ее готовили к ампутации ноги, так как "антонов огонь" уже дошел до бедра, но за 2 дня до операции остановилось сердце бедной тети Ляли. Сказались потери мужа и сына и прочие житейские невзгоды... В памяти всех родственников она осталась образцом преданности мужу-балтийцу (после гибели А.И.Рогозина к ней приезжали свататься из Москвы) примером доброты и душевности. Тетя Ляля оставила мне кипу писем и десяток альбомов А.Рогозина, которые помогли мне получить представление о жизни и службе балтийских подводников.

Остальные письма подводника Мациевского содержали в основном гражданские темы, а также касались его здоровья, что впрочем неудивительно, когда человек достигает почти 80-летнего рубежа. Тема флота была затронута только в одном письме:

"Итак "Барс" таранил один из миноносцев типа "Новик", о чем в свое время было много разговоров, но это не было доказано, так как ни один из миноносцев не имел повреждения, которые должен был иметь, таранив крепко построенную лодку из хромоникелевой 12мм стали... Случай с подлодками "Тигр" и "Пантера" мне лично неизвестен... Откуда взял автор эти сведения? Может он попутал случай "Тигра" с английской лодкой "Е-9". Когда мы обнаружили эту лодку при подходе к острову Даго, то началась игра, то мы уходили под воду, то англичанин, пока не убедились что это англичанин и... не показали ему нашего опознавательного сигнала. Наши подлодки типа "Барс" можно было отличить от английских и немецких подлодок, так как мы имели ровную палубу от носа до кормы, а они имели корму значительно низшую, чем нос. Что касается "Львицы", то не помню, чтобы когда-либо говорилось о ее таране через одно из наших судов. Если бы она была таранена через немецкое судно, то об этом немцы похвастались бы. Что наш миноносец "Львицу" протаранил это мало вероятно, так как такой случай не мог быть сохранен в секрете. И снова, миноносец имел бы повреждения..."

Мациевский мог не знать случая встречи "Пантеры" с "Тигром" описанного Быховским (6). Тогда "Пантера" ушла под воду незамеченной подводниками "Тигра". Возможно позже этот случай обсуждался командирами лодок, а не их помощниками, а когда Мациевский узнал о нем, то он уже потерял актуальность и мог быть запамятован позже Мациевским. Впрочем, у старого подводника были и хорошие проявления памяти. В письме от 11 ноября 67г он пишет:

"Ширшова не помню, Пуаре помню очень хорошо, но я не знал, что он был начальником дивизиона на Каспии. О лодках, отправленных на Каспий я помню, но как в тумане, только мне кажется там не "Касатка" была, а "Стерлядь". "Касатка" была на Черном море. (Может быть я ошибаюсь. Проверьте)".

Относительно "Касатки" ошибка Мациевского очевидна. Эта лодка после постройки в 1904г, как уже говорилось, была отправлена с Балтики во Владивосток. На Балтику она вернулась в 1915г(1). Дядя Чеслав, видимо, спутал название этой лодки с названием п.л. "Карась", которая находилась на Черном море. В продолжение письма Мациевский перечисляет несколько фамилий подводников:

"Возвращаясь к нашим подводным лодкам, Иконников был, но я его плохо помню. На "Тигре" были, боцман Поликарпенко, 1-й радист Корольков, 1-й электрик Карпов, 2-й - Кенямэт - эстонец, которого я встретил в Ревеле в 1948г. Офицеры лодки (тогда называли командный состав): Тимофеев, А.Пышкин и старик, механик Белецкий... Одно время был у меня помощником человек присланный из Владивостока, но он был арестован..., не закрыл главной вентиляции, благодаря чему лодка временно затонула, но тогда лодка подошла под спасательное судно "Волхов" и я ввел ее носом на подъемных талях. Благодаря этому лодка и люди были спасены, но электромоторы были повреждены водой. Фамилии этого человека я не помню. Помню - начальником Дивизии был... К.Введенский, а когда он был арестован и сидел в Дерябинской тюрьме,.. был Зубарев, когда он заболел, я его замещал. 1 мая 1920 или 1921 года, как начальник Дивизии, сделал парад подводных лодок на Неве между мостом Лейтенанта Шмидта и Дворцовым. Подлодка "Тур" села на кессон моста лейтенанта Шмидта, и с трудом удалось ее оттянуть при помощи буксиров. Командир и я имели много неприятностей... Дальше, что касается Берга, то удивляюсь, что он не помнит А.Рогозина. Ведь он же был фельдфебелем в нашей роте в 1913-14 году. Но как академик может забыл".

Естественно, фельдфебель может забыть рядового гардемарина в своей роте, но А.И.Рогозин был унтер-офицером в роте, что позволяет сомневаться в ослаблении памяти у фельдфебеля А.И.Берга.

10. Продолжение поисков "Львицы"

Не найдя в книгах по флоту прямых и косвенных очевидцев гибели "Львицы" и, не получив от Мациевского точного маршрута следования "Львицы" на последнюю ее позицию в дозоре, я обратился к документам Центрального Государственного архива Военно-морского флота СССР в Ленинграде и печатным материалам, касающимся оперативных действий подводных лодок 2-го дивизиона, а также некоторых описаний гидрографических особенностей Финского и Рижского заливов. Одновременно в ЦГАВМФ делал выписки по личному составу подлодок "Львица" и "Пантера" в 1916-1917гг. Установлено, что подводные лодки "Тигр", "Львица" и "Пантера" выходили дежурить на позицию №2. 19 мая 1917г командованием Дивизии подводных лодок предписывалось при выходе на позицию, следовать фарватерами 2, 3, 11, протраленными в минных полях. Далее идти на маяк Тахкун - 36, 20 (фарватеры) и пройти незамеченным западнее северной оконечности о-ва Готланд, идти на Халмудден и от него следовать неприятельским курсом. Срок пребывания лодки на позиции устанавливался продолжительностью 8-10 суток. (ЦГАВМФ ф.507, д.23, л.164)

27 мая, как пишет Быховский (6), "Пантера" вышла в море на свою старую позицию в районе Ландсорта" (маяк южнее Стокгольма). Далее следует описание встреч лодки с немецкими транспортами и миноносцами, в результате чего лодка получила повреждения и вынуждена была лечь на обратный курс. Обратный путь для "Пантеры" тоже был нелегким. Сначала, ее атаковали цеппелины и гидропланы, потом ее пыталась торпедировать немецкая подводная лодка. На базу в Ревель лодка вернулась 2-го июня досрочно, пробыв в походе 5 дней. Как предписывала инструкция, в случае вынужденного возвращения при подходе к Дагеррорту лодка получила по радио данные о протраленном курсе, которым следует возвращаться (ЦГАВМФ, ф.507, д.23, л.96). Как пишет известный подводник А.Матиясевич " позиция (район действия) обычно закреплялась за дивизионом подводных лодок. На Балтике такая организация боевой деятельности подводников сохранялась и в период Великой Отечественной войны" (10) Как свидетельствуют архивные документы: "Львица" 2-го июня 1917г в 7 час.08мин. ушла в поход на вест на позицию №2 и пропала без вести между 2-7 июня при исполнении служебного долга". (ЦГАВМФ, ф.507, д.74, лл. 29, 63).

Если до 1956г о месте и причинах гибели п.л. "Львица" не было даже предположений, то с началом поисков лодки в 1956г о некоторых обстоятельствах гибели "Львицы" появились две версии: одна из них была высказана научным сотрудником Центрального военно-морского музея Бушуевой, сообщившей автору, что "Львица" утонула по неизвестной причине в районе мыса Дагеррорт у о-ва Даго (Хийумаа) при входе в Рижский залив. Основанием версии, по словам академика А.Берга, плававшего в 1917г в этом районе на английской подлодке типа "Е", послужила торпеда, принадлежавшая "Львице" и обнаруженная в этой части Балтийского моря. Прежде чем говорить о другой версии, выдвинутой автором, следует остановиться на версии Бушуевой-Берга.

Выше отмечалось, что цели походов подлодок 2-го дивизиона, куда входила "Львица, определялись заданиями командования, в которых не содержалось указаний на заход подлодок 2-го дивизиона в акваторию Рижского залива. В виде исключения, такая возможность считалась вынужденной в случае экстренных обстоятельств, возможных постичь подлодку при ее возвращении из похода. Как пример, можно привести случай с "Пантерой", севшей на мель у дагеррортского пролива. Кроме того, в публикациях по тралению фарватеров в Рижском заливе сведения о нахождении потопленных там подлодок отсутствуют (11). По данным гидрографии характер глубин в пределах Рижского залива отличается мелководьем особенно у острова Рухну (Руно). Углубления имеются лишь между этим островом и мысом Колка. К югу от него также располагаются мели, лишь к северо-востоку от Кихну имеются углубления (12).

Отличаясь небольшими глубинами, Рижский залив лишал возможности маневрирования лодки типа "Барс", имеющих длину около 70м. Если учесть заминированность Ирбенского, Соэло-Зундского, Моонзундского и других проливов ведущих в залив, а также артиллерийские батареи на занятых немецкими войсками берегах, то проход больших подводных лодок был исключительно рискованным (13). Понимание этих факторов делало невозможным направление подводных лодок весной 1917г в этот район Балтийского моря.

В определении места трагедии "Львицы" я опирался на распоряжения и инструкции командования Дивизии подводных лодок, найденные мной в ЦГАВМФ, по которым лодки 2-го дивизиона должны были нести дозорную службу на позиции №2 около берегов о. Готланд. Как показал поход "Пантеры" в этот район, немцы, обнаружив регулярность посещения русскими подводными лодками шведских нейтральных вод, вели внимательное наблюдение в районах маяка Ландсорт о-ва Готска-Санде и Кальмар-3ундского пролива. Об этом говорит сосредоточение воздушных (цеппелинов и гидропланов), надводных и подводных сил в этой части Балтийского моря.

На "Львице", вышедшей на позицию до прихода "Пантеры" в Ревельскую базу, могли не знать об изменившейся обстановке в районе предстоящего дозорного дежурства. К тому же, прибывшие за 10 дней до выхода лодки в море командир (ст. лейт-т Воробьев) и с ним 4 офицера, ранее служили в других дивизионах Дивизии подв. лодок, поэтому были мало знакомы с особенностями плавания в этом районе. Половина команды мало была знакома с лодкой и не имела достаточной практики управления механизмами в сложной боевой обстановке.

Надеясь найти подтверждения своей версии, мне пришлось много раз посетить ЦГВМ Музей в г. Ленинграде, а также 2 раза быть в Таллинне, и 1 раз - в Кронштадте. Однако там я не встретил очевидцев событий весны 1917г и не нашел документов, отражающих тот период деятельности Дивизии подводных лодок. Собственно говоря, отсутствие материалов о гибели "Львицы" служит косвенным доказательством того, что "Львица" потерпела крушение или была потоплена вне территориальных вод России, где за 80 прошедших лет она не могла быть обнаружена. Известно, что специальных поисков лодки за этот период не велось, хотя после Великой Отечественной войны на Балтике были организованы поиски более 10 пропавших советских подводных лодок. Путем тщательного траления и другими методами обследования грунта Балтийского моря, многие из них были найдены, что увеличивает шанс обнаружения "Львицы", если бы она погибла в наших водах. Не исключено, что лодка, была потоплена шведскими кораблями, когда русские подлодки топили шведские пароходы с немецкими грузами. В период 1-й Мировой и Гражданской войн этот факт мог быть скрыт из-за того, что Швеция не находилась в состоянии войны с Россией. Гибель "Львицы" в шведских территориальных водах, где в целях обороны своих коммуникаций, она могла быть потоплена шведскими судами - одна из достоверных версий, объясняющих ее пребывание в неизвестности.

Из небытия "Львица" всплыла, вернее появилось ее название в официальных бумагах. Началом переписки послужило сообщение, переданное в апреле 1993г в одной из передач радиопрограмм "Эй-би-си" по российскому каналу. В сообщении говорилось, что шведскими спасателями на грунте близ о. Готланд обнаружена русская подводная лодка, затонувшая в 1-ю Мировую войну. Немедленно обратившись в шведское посольство с просьбой сообщить мне название лодки, я только через 3 месяца получил ответ. Письмо было подписано шведским морским атташе г-ном И.Хаглундом, который писал:

"Настоящим могу для Вас подтверждать, что в районе о. Готланд опознанные обломки кораблекрушения являются российской подводной лодкой "Львица". Это также было сообщено российским военно-морским ведомствам. Эти последние будут принимать решение о возможном поднятии подлодки. Адмиралом Громовым сообщено, что планируется использовать имена погибших членов экипажа подлодки "Львица" для мемориальной доски в целях увековечить память российских моряков-подводников... Какого-то поднятия пока не планируется".

Странно, что письмо пришло только через 3 месяца после моего обращения в посольство. Заботясь о захоронении останков экипажа "Львицы", я написал адмиралу Громову запрос о возможности поднятия лодки и приложил к письму список 45 членов экипажа "Львицы". В ответе командования на мое письмо не содержалось намечаемых действий по поднятию лодки и захоронения ее экипажа. В декабре 1996г мне пришлось обратиться с подобным вопросом к Президенту Российской Федерации, как к Верховному Главнокомандующему Вооруженными силами России, Б.Н.Ельцину. Ответ пришел в январе 1997г. По поручению Президента и командования Военно-морских сил России письмо было подписано начальником Научно-исследовательской исторической группы ВМФ капитаном 1-го ранга М.Монаковым:

"По поручению Главнокомандующего ВМФ Ваше письмо от 12.12.1996г рассмотрено в научно-исследовательской исторической группе ВМФ. По нашим данным, п.л. "Львица" действительно погибла в июне 1917г на боевой позиции о. Готланд по неизвестной причине и в 1993г обнаружена шведскими спасателями. Как нам стало известно от редакции "Вокруг света" в этом году планируется совместная российско-шведская экспедиция для дальнейшего ее обследования. Более подробно об этом Вы можете узнать в редакции...".

Ответ начальника исторической группы ВМФ показался мне странным хронологической непоследовательностью. Во-первых, неясен источник получения данных. Во-вторых, если в исторической группе знали о месте гибели, то почему мне не написали об этом в ответ на мое первое обращение (к адмиралу Громову).

Невзирая на эти неясности, я написал в журнал "Вокруг света" с просьбой включить меня в состав экспедиции, как бывшего моряка и родственника лейтенанта А.И.Рогозина. От имени журнала мне ответил его сотрудник спец. корр. В.В.Лобыцын:

"...на сообщение шведов о найденной русской подводной лодке, наш журнал совместно с отделом Финляндии-Швеции МИД РФ начал свою собственную работу. Ее цель - достойно завершить историю с найденной русской лодкой. ...наша работа.., обследование лодки и прежде всего установление ее точного имени... заключение исторической группы является спорным. Дело в том, что специалисты группы считали.., что в 1917г аппараты Джевецкого остались только на "Львице". Шведы же сообщили, что рядом с лодкой лежат две торпеды. Историки решили, что они могли свалиться только с аппарата Джевецкого... - следовательно, найденная лодка и есть "Львица". Документ 1917г говорит, что аппараты Джевецкого не демонтировались, а лишь переставлялись на верхнюю палубу. При этом бортовые ниши заделывались. Так что торпеда могла свалиться и с "Барса", и с "Львицы" и с "Гепарда", погибшем в близком от этого районе. Мне удалось посмотреть шведскую видеопленку: лодка лежит с заметным дифферентом на корму. Якорь и форштевень чисты,.. прочесть название будет можно. Мы планируем организовать на спонсорские деньги экспедицию на НИС "Академик М.Келдыш"... Это будет научная экспедиция, на которую можно будет получить деньги и от шведов. А лодка будет обследована... сверх научной программы. К сожалению пассажиров в экспедиции не будет... Обещаю Вам сообщить о результатах работы и пригласить на открытие мемориальной доски в Никольском Морском Соборе в С.-Петербурге."

Несмотря на сомнения, выраженные корреспондентом В.В.Лобыцыным в том, что найденная лодка может быть не "Львицей", я был обрадован начавшимися практическими шагами в отношении обнаруженной лодки. В частности, предстоящее обследование лодки поможет установить ее название. В своем ответе я изложил некоторые соображения относительно установленных аппаратов Джевецкого на подв. лодках типа "Барс". Эти лодки строились на двух заводах: на Балтийском в Петрограде и Ноблесснер в Ревеле. Поднятие аппаратов Джевецкого из ниш до верхней кромки палубы производилось на з-де Ноблесснер, где были построены лодки 2-го дивизиона ("Львица" в т.ч.). Лодки "Барс" и "Гепард" строились и переделывались на Балтийском з-де. На них (кроме п.л. "Вепрь") аппараты Джевецкого были установлены на поверхности верхней палубы (1). Безусловно, торпеде легче упасть с верхней палубы, чем выпасть из ниши, где с 3-х сторон, она удерживалась стенками ниши. Но дать абсолютную гарантию об удержании торпеды в нише при экстремальных условиях (таране надводным судном, подрыве на мине, ударе о грунт и т.д.) нельзя. Я написал Лобыцыну, что не исключаю в потонувшей лодке "Львицы", тем более, что в ответе шведского морского атташе указана именно она. В последующем письме Виктор Владимирович выдвинул ряд возражений:

"Шведы сообщили Вам, что обнаруженная лодка - "Львица" на основании письма в их адрес ВМФ. Этот ответ готовил главный специалист по кораблям и судам ВМФ Бережной С.С. Отправным положением для высказывания, что найденная лодка - "Львица" было его утверждение, что в 1917г наружные торпедные аппараты Джевецкого были сняты со всех лодок, кроме "Львицы". Сергей Сергеевич сказал, что узнал об этом из справочника 1917г. Я нашел это издание: "Таблица элементов судов, входящих в составы Черноморского, Балтийского (и т.д. флотов)" На стр.17 этого издания в составе лодок БФ перечислены "Барс", "Гепард", "Львица", "Тигр"... ни на одной лодке этого проекта аппараты Джевецкого не снимались. В двухтомнике "Русские подводные лодки".. сказано, что на "Барсе" и "Гепарде" аппараты Джевецкого из бортовых ниш были перенесены на палубу, а на "Львице" приподняты до уровня палубы... К сообщениям шведских ВМС приложена видеозапись, сделанная подводным роботом "Шеувен". Я оказался первым, кто увидел лодку... Так вот, лодка лежит на дне Готладской впадины, на глубине 127м. Дно там каменистое. Лежит с дифферентом на корму, корпус цел, видны аппараты Джевецкого, но понять на палубе сами аппараты, или в нишах на уровне палубы невозможно. Кормовое орудие снесено, остался только барбет. Носовое - цело, хорошо видны все детали. Обрастания на лодке нет, флора, и фауна на мореном дне практически отсутствуют, но лодка загрязнена донными осадками, и надписи с названием совсем не видно. Так что шведам просто нечего было читать. Но главное... на, затонувшей лодке клюз и якорь расположены по левому борту (на "Барсах" клюз и якорь были только по одному борту). А у "Львицы" - по правому борту! (Это хорошо видно на фотографии, которая не перепутана при печати - на левом безъякорном борту читается название "Львица"). Так что затонувшая лодка не "Львица". Но по некоторым "деталям" и не "Барс" (есть фото рубки "Барса"). "Гепард"? Вот такой результат домашнего анализа. Я был бы рад услышать Ваше мнение. И еще хотел бы спросить, где находится бухта Хефринг (Хавринге), в которой по немецким данным в результате боя погиб "Барс" 8 мая 1917г. Буду ждать от Вас ответа. Владимир Лобыцын 17.6.97г."

Ответ был вскоре послан. Вопреки сказанному в книге Г.М. Трусева, что торпедные аппараты у всех лодок переделывались, в книге И.А.Быховского "Героическая "Пантера" на стр.55 приведен снимок "Подводная лодка "Барс" в походе", сделанный в 1917г за несколько суток до гибели лодки. На фотографии отчетливо показано расположение аппаратов Джевецкого в нишах при их крайнем низком положении. Судя по снимку, переделка аппаратов не производилась, поэтому и трудно отличить расположение аппаратов у "Барса" от такового у "Львицы". Остается надеяться, что название лодки все же будет прочитано, когда при водолазном обследовании таблица с буквами будет очищена от наносных частиц. К сожалению, поиски "Львицы" на этом не закончатся. Какой бы не был результат при обследовании лодки, история и фонды музеев пополнятся экспонатами еще одной российской лодки.

Лобыцын, окончательно утвердившись, что найденная лодка - не "Львица", начал отстаивать мнение, что это- "Барс" на том основании, что на "Барсе" были "приспособления для сбрасывания мин заграждения". В доказательство он приводит выявленные на пленке устройства для сбрасывания мин, которых не было на "Львице" и "Гепарде". Этим доказательствам Владимир Викторович посвятил материалы, напечатанные в г-те "Красная Звезда" 28 ноября 1997г и в январе 1998г. Большой ошибкой в этих статьях явилось утверждение, что лодки 1-го дивизиона в мае 1917г базировались в Гангэ. Следствием этой ошибки явились неверные указания маршрутов следования "Барса", "Волка", "Вепря" и "Гепарда" на позицию. Вопреки этому утверждению, документами ЦГАВМФ и публикациями (1) доказывается, что все лодки т. "Барс" весной 1917г базировались в Ревеле. 3 лодки 1-го дивизиона были переведены в Гангэ в июле 1917г по политическим соображениям. Точное указание базы позволяет определить правильность маршрута движения лодок на позицию и окончание похода при возвращению лодок на базу. Определение точного маршрута походя, в свою очередь, служит направляющей канвой ведения поиска пропавшей лодки и позволяет установить название затонувшего судна. Неправильность в указании маршрутов движения лодок усматривается уже в том, что Лобыцын указывает на ориентиры движения лодок при возвращении на базу, створ м. Дагерорт и о-ва Даго. Однако эти географические пункты расположены в стороне от движения на Гангэ (На карте, помещенной в статье "Раскрыта тайна подводной лодки "Барс", поход лодок, отмеченный пунктиром, показывает их путь вдали от створа). Следовательно, этот ориентир нужен был лодкам для движения на базу в Ревель.

Подводным лодкам 1-го и 2-го дивизионов весной 1917г предписывалось командованием несение дозора близ шведских берегов, где отмечалось интенсивное движение немецких торговых судов. Этот район дежурства лодок Готска-Санд-Готланд-Элад-Борнхольм обозначался как позиция №2 (Норрчепингская). Либавская позиция, которую автор статьи ошибочно считает местом дежурства лодок 1-го дивизиона, располагалась вдоль берегов Курляндии. На этой позиции (№1) дозорную службу несли подводные лодки типа "А1" и английские лодки типа "Е". (ЦГАВМФ, ф. 507, д.23, лл. 41-45)

Хотя координаты места погребения затонувшей лодки известны независимо от расположения базы 1-го дивизиона в мае 1917г, ее название, до подъема из глубин, можно считать окончательно установленным тогда, когда будет прослежен весь маршрут следования лодки.

11. Заключение - не последнее слово

К 300-летию Российского флота в Саратове вспомнили, наконец, о земляках-мореходцах. В Областном краеведческом музее, в экспозиции, посвященной подводникам, выставлена фотография гардемарина А.Рогозина. В музее Саратовского речного флота Рогозину был посвящен отдельный стенд. Радует то, что с жизнью подводника, погибшего 80 лет назад за Отечество, стали знакомить жителей и гостей города. Еще больше порадовали статьи научн. сотрудника музея О.Н.Дмитриевой о Рогозине и п.л. "Львице", напечатанные в газетах "Саратовские вести" и "Пресс-парк". В центральной газете "Красная Звезда" в статьях за ноябрь 1997 и январь 1998гг помещены сведения о подлодках: "Барс", "Львица" и "Гепард", погибших в 1917г. Целенаправленно, с обрисовкой деталей конструкции "Барса", обстоятельств ее гибели и научным анализом при установлении названия лодки, описал эпопею гибели корреспондент журнала "Вокруг света" В.В.Лобыцын.

Хотелось бы с такими же подробностями закончить историю об Александре Рогозине и подводной лодке "Львица", но, к сожалению, финал ее, как и послужной список лейтенанта остается невыясненным. Значит, впереди предстоит еще поиск в бассейне Балтийского моря.

На каких координатах? В пределах вод какого государства и на каких глубинах?

12. Литература

1) Г.М.Трусов, Подводные лодки в русском и советском флоте. Издат.судостроит.пром. Лен-д, 1957г, сс.150-166, 223-263.

2) А.И.Сорокин, В.Н.Краснов, Корабли проходят испытания. Ленинград, Судостроение, 1982г, сс. 29-40.

3) С.Н.Баранов, Ветер с Балтики, Воениздат, М. 1967г, сс.104-118.

4) Г.Б.Ольдерогге, Модест Иванов, Воениздат, М. 1969, сс.5-7, 29-36.

5) История военно-морского искусства, т.3, Воениздат, М, 1953г, сс.119-129, 141-147, 161-171.

6) И.А.Быховский, Героическая "Пантера", Лениздат,-1953г, сс. 34-52, 84-106.

7) Н.С.Кровяков, "Ледовый поход" Балтийского флота в 1918 году. Воениздат, М, 1955 г, сс. 138-165.

8) И.А.Быховский, Повесть о рядовом балтийце, Лениздат, 1970г, сс. 110-126.

9) К.К.Брейтшпрехер, Балтика вооружала Каспий и Волгу, (Сборник "Питерцы на фронтах гражданской войны"), Лениздат, 1970 г., сс. 65-69.

10) А.М.Матиясевич, По морским дорогам, Сб. Подводники атакуют, М., Издат.ДОСААФ, 1985 г., с.246.

11) И.А.Киреев, Траление в Балтийском море, в войну 1914-1917г. Военмориздат, 1939 г.

12) М.А.Евтушенко, О динамике вод Рижского залива, ж. Океанология, Т.3, вып.2, 1963г, с.235.

13) Н.А.Данилов, Смешанная операция в Рижском заливе, в июне-августе 1916г., Ленинград, 1927г, сс. 300-309.

14) Приказ по флоту и Морскому ведомству в С.Петербурге мая 3-го дня 1914г. №144 (Фонд Саратовского краеведческого музея).

Дополнительная информация:

О судьбе А.В.Рогозиной

Александра Владимировна Рогозина почти всю жизнь прожила с детьми в Саратове в доме № 93 на Московской улице. Работала бухгалтером в управлении «Нефтьснаббыт» около гостиницы «Московская». Умерла в 1968 году, так ничего и не узнав о последнем походе мужа. Тайной осталась судьба отца и для сына, умершего в 1943 году в одном из саратовских госпиталей от тяжёлого ранения, полученного под Сталинградом. И только дочь Зоя дожила до 1993 года, когда шведские спасатели обнаружили на грунте в районе острова Готланд затонувшую русскую подводную лодку периода Первой мировой войны и предположили, что это – «Львица».

О члене экипажа п.л. "Львица" Новожилове Михаиле Васильевиче

Информация любезно предоставлена уважаемым Владимиром Сикко, родственником Новожилова М.В.

Мой двоюродный дед ( Новожилов Михаил Васильевич) служил и погиб в 1917 году на пл "Львица". С помощью многочисленных родственников мы нашли фотографии и посылаем их Вам. С уважением Владимир Сикко. Рига, Латвия.

Версия опознавания найденной в 1992 г., подводной лодки типа "Барс"

Подводная лодка «БАРС»
12 января 2011

Подводная лодка «БАРС»28 сентября 1913 года заложена на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге. 28 сентября 1913 года зачислена в списки кораблей Балтийского флота. 2 июня 1913 года спущена на воду. 25 июля 1915 года подводная лодка вступила в строй и вошла в состав 1 дивизиона Дивизии подводных лодок Балтийского флота. В 1915 году на подводной лодке установлено приспособление для размещения 8 мин на палубе по бортам вдоль рубки. Испытания этого устройства показали не вполне удовлетворительные результаты и мины на подводную лодку не ставились. В 1916 году на подводной лодке наружные решетчатые торпедные аппараты Джевецкого были подняты на палубу надстройки. Весной 1916 года подводная лодка подготовлена к боевым действиям. В 1917 году базировалась на Ревель. С 1916 по 1917 года приняла участие в Первой мировой войне: поисковые действия на коммуникациях противника в Балтийском море, обеспечение и прикрытие минно-заградительных и набеговых действий легких сил флота, совершила 15 боевых походов.

В мае 1917 года подводная лодка «Барс» погибла при выполнении пятнадцатого боевого похода по неизвестной причине на позиции в Балтийском море. Предполагаемая дата гибели - 8 мая 1917 года в районе Хефринга. Вероятная причина - подрыв на мине (по немецким данным). 29 мая 1918 года подводная лодка «Барс» исключена из списков кораблей Балтийского флота. В феврале 1993 года командующий военно-морскими силами Швеции вице-адмирал Дик Бьерессон направил российскому послу в Стокгольме письмо. В нем адмирал Бьерессон сообщал, что шведским минным тральщиком «Landsort» во время учений в Балтийском море на глубине 127 метров от точки с координатами: 58° 21,033 N и 19° 51,902 Е в международных водах, но в экономической зоне Швеции, обнаружена подводная лодка, возможно, одна из русских и рядом две торпеды. Никто на лодку не спускался, но дистанционно управляемым подводным роботом снят видеофильм, который прилагался к письму. «Отдельные детали видеозаписи, – сообщал адмирал Бьерессон, – показывают, что, возможно, это – подводные лодки «Барс» или «Львица», согласно опубликованным данным погибшие в мае и июне 1917 года». По мнению адмирала, более точная идентификация невозможна без спуска человека к лодке. Письмо, датированное 24 февраля 1993 года, было переслано в Москву, в Министерство иностранных дел, и оттуда передано в Главный штаб ВМФ. Позже стало известно, что шведский видеофильм на короткое время появился в Санкт-Петербурге, где его просмотрели специалисты по подводному кораблестроению. Один из них так оценил видеофильм: «Запись невысокого качества, «мутная» и чего-либо, кроме того, что это – подводная лодка типа «Барс», сказать нельзя». По-видимому, на просмотре рассматривался и вопрос о возможности подъема лодки. И, скорее всего, был решен отрицательно, поскольку в ответе командующему шведскими ВМС Главком ВМФ России лишь сообщил, что «планируется использовать имена погибших членов экипажа подлодки «Львица» для мемориальной доски в целях увековечения памяти российских моряков-подводников». Нет нужды говорить, что это намерение так и осталось невыполненным.

Первой реакцией в прессе на сделанную шведами находку стала статья в декабрьском номере «Нового времени» 1993 года «Панихида по "Барсу». Ее автор не имел в виду собственно «Барса». Помимо него и «Львицы» в этом районе Балтики мог погибнуть и пропавший в октябре 1917 года «Гепард». Автор предлагал провести «опознание по приметам» затонувшей лодки, найденной шведским тральщиком, и «как минимум, бросить венок на место гибели и отслужить панихиду по погибшим морякам». О своем ответе шведам ВМФ России не сообщил Министерству иностранных дел, которое решило, что Военно-морской флот находка не заинтересовала. И в марте 1997 года 2-й Европейский департамент МИД предложил провести опознание лодки старейшему российскому журналу путешествий и приключений «Вокруг света», имеющему широкие связи с людьми, занимающимися историей отечественного флота и ведущего специальную рубрику «Исторический розыск». Опознание подводной лодки, оказалось провести не так просто. Более то-то, не было найдено ни одного человека, который бы видел эту запись. Не видели ее и специалисты исторической группы ВМФ, готовившие справку для ответного письма главкома ВМФ. То, что затонувшая лодка — «Львица» (о чем было сообщено шведам), выводилось, при том однозначно, из упоминания в письме шведского адмирала о лежащих на дне рядом с лодкой двух торпедах.

По мнению составителя справки, торпеды могли попасть на дно, выпав из разрушившихся наружных аппаратов Джевецкого, которые по его сведениям в 1917 году остались только на одной из лодок типа «Барс» - «Львице». В конце концов удалось узнать, что эти сведения якобы почерпнуты из редкого издания «Таблицы элементов судов, входящих в составы Балтийского и Черноморского флотов, флотилии Северного ледовитого океана и флотилий, возникших во время войны» по сведениям, собиравшимся с февраля 1916 года по февраль 1917 года. Статистическое отделение Морского генерального штаба, Петроград, 1917. Однако в этой книге о снятии аппаратов Джевецкого с лодок типа «Барс» ничего не говорится. На всех лодках, в том числе, самом «Барсе» и «Гепарде», аппараты Джевецкого указаны в составе минного вооружения. Возвращаясь к шведской видеозаписи, следует сказать, что после поисков, которые могли бы стать сюжетом детективной повести, она была найдена дома у отставного флотского начальника, и в апреле 1997 года стала, наконец, доступна для «опознания по приметам».

Первое, что удалось выявить, просматривая видеозапись, – расположение якоря и клюза по левому борту. На русских подводных лодках того времени для стоянки в надводном положении устанавливался один якорь - об этом говорится в книге бывшего капитана корпуса корабельных инженеров А.Н. Щеглова «Архитектура подводных лодок», Ленинград, 1929. Причем на лодках Балтийского судостроительного и Механического завода в Санкт-Петербурге он ставился по левому борту, а на лодках завода судостроительного акционерного общества «Ноблесснер» в Ревеле – по правому. Именно так якорь был установлен на «Львице», построенной на «Ноблесснере» в 1916 году. Это хорошо видно на ее фотографиях, где на глухом левом борту читается написанное славянской вязью название. На затонувшей лодке по левому борту расположен якорь системы Морелля-Ризбека, и поэтому она не может быть «Львицей». Оставалось решить дилемму: «Барс» это или «Гепард»? Но как различить между собой лодки одного проекта, построенные на одном Балтийском заводе и спущенные в один день, 25 мая 1915 года?

Удалось выяснить, что осенью 1915 года у «Барса» появилось одно важное и, главное, заметное конструктивное отличие. Речь идет об установке на нем предложенного капитаном 1 ранга Шрейбером «приспособления для сбрасывания мин заграждения», как по заводским документам называлось это устройство минирования.

Устройство представляло собой две слегка вогнутые металлические платформы, крепившиеся по обеим сторонам рубки (современные специалисты предпочитают более точный конструктивный термин – ограждение боевой рубки, хотя в годы Первой мировой войны говорилось именно о рубке с указанием, в случае необходимости, о кожухе, окружающем рубку). На платформах располагалось по четыре мины заграждения, которые сбрасывались в воду по выступающим с бортов решеткам, которые назывались кринолинами. Устройство минирования хорошо видно на фотографиях «Барса», сделанных после ремонта зимой 1915 – 1916 годов. Оно указано в ответе на запросный лист Статистического отдела Морского генштаба. Установка устройства минирования вызвала необходимость сдвинуть рубочный трап со штатного места возле середины рубки к кромке ее кормовой части. На «Гепарде» устройство минирования так и не было поставлено, хотя такое намерение имелось в ноябре 1915 года, когда лодка ставилась в ремонт. В упоминавшемся выше ответе на запросный лист, командир «Гепарда» по состоянию на март 1916 г. сообщил: «мин заграждения нет». Рубочный трап остался на штатном месте, что хорошо видно на фотографии «Гепарда», сделанной после ремонта 1915-1916 годов - телеграмму об окончании ремонта из Ревеля в Петроград контр-адмирал Левицкий, командовавший Балтийском отрядом подводного плавания, дал 5 мая 1916 года.

На видеозаписи затонувшей лодки хорошо видно, что рубочный трап установлен именно на самой кромке кормовой части рубки. Точно так, как на фотографии всплывающего «Барса», сделанной летом 1916 года. На некоторых кадрах видеозаписи видно и само устройство минирования, вернее его отдельные детали: кринолин с бортовым креплением, решетка крепления минной платформы. Таким образом, лодка с устройством минирования не может быть «Гепардом», следовательно, это – «Барс». Есть еще одно конструктивное отличие «Барса» от всех других лодок этого типа, не проявившееся в документах, но выявившееся при просмотре фотографии его и других лодок. Речь идет о носовом орудии «Барса», чей снимок с такой подписью помещен в «Морском сборнике» № 2—3 за 1918 год.

По проекту, автором которого был известный русский кораблестроитель И.Г. Бубнов, подводные лодки типа «Барс» не имели артиллерийского вооружения. Главным оружием считалось минное, которое было представлено двенадцатью торпедными аппаратами: четырьмя трубчатыми – в носу и корме и восемью наружными решетчатыми аппаратами конструкции С.К. Джевецкого. Однако уже после первой кампании 1915 года вооружение подводных лодок артиллерией было отнесено к ряду «главнейших из желательных изменении и нововведении». В указанном выше ответе на запросный лист Статистического отделения МГШ командир «Барса», которым с декабря 1915 года был старший лейтенант Н.Н. Ильинский, сообщал, что по состоянию на март 1916 года артиллерийское вооружение лодки составляют два орудия калибра 57 мм, одно 37-мм орудие и пулемет. Такое же артиллерийское вооружение было на «Львице» и «Гепарде», но дополнительно указывалось, что 57-мм орудия имеют длину 40 калибров.

Фотографии этих орудий с характерным плечевым упором для горизонтальной наводки не оставляют сомнения, что это – орудия системы Готчкиса. На фотографиях «Барса» носовое орудие выглядит иначе, чем его же кормовое, а также орудия на других лодках этого типа. Длина ствола - больше сорока калибров, тумба орудия более массивная, отсутствует плечевой упор и имеется оптическая трубка наведения.

Судя по фотографиям и чертежам палубных артустановок Российского флота, это – также пушка Готчкиса, но длиной 50 калибров. Это подтверждают относительные замеры длин стволов на фотографии всплывающего «Барса», где носовое и кормовое орудия практически находятся в одной плоскости. Именно это орудие хорошо видно на затонувшей лодке. И поскольку такого не было на других, в частности, ни на «Львице», ни на «Гепарде», это лишний раз подтверждает, что найденная шведами на дне Балтийского моря русская подводная лодка – «Барс».

В письме российскому послу шведский адмирал полагал, что без спуска человека на лодку ее точная идентификация невозможна. И поначалу все усилия были направлены на то, чтобы такое обследование организовать. Но оказалось, что в нынешних условиях это не под силу ни Российской академии наук, располагающей подводными обитаемыми аппаратами, ни Военно-морскому флоту России, имеющему в составе своей поисково-спасательной службы не только средства подводного наблюдения, но и подъема затонувших подводных лодок. И тогда пришлось сосредоточиться на «опознании по приметам», сохранившимся в архивных документах и старинных фотографиях в музеях и частных коллекциях.

Также необходимо рассмотреть последний вопрос: почему «Барс», который по опубликованным немецким данным был потоплен у побережья Швеции близ мыса Ландсорт и плавучего маяка Хефринге, оказался найденным в 50 милях к востоку? Ответ на это может быть следующим: в свой последний, пятнадцатый боевой поход «Барс» под командованием старшего лейтенанта Н.Н. Ильинского вышел в составе 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского моря 6 мая 1917 года из Гангэ. Дивизион в составе «Волка» (под брейд-вымпелом командира капитана 2 ранга В.Ф. Дудкина), «Барса», «Гепарда» и «Вепря» следовал на перехват немецких транспортов с военными грузами, перевозившимися из портов нейтральной Швеции. Подводным лодкам предписывалось выйти на пути караванов, оттуда перейти на либавские позиции и позицию у Форе – северной оконечности острова Готланд и 13 мая прибыть на дагергортский створ – западную оконечность острова Даго. Предписание в точности выполнили «Вепрь» и «Гепард», вечером 13 мая вернувшиеся в Гангэ. Оказалось, что «Волк» вернулся сюда еще 10 мая. 9 мая на лодке произошла авария двигателей, и в 18.30 на одном оставшемся исправным «Волк», не заходя на новую позицию, начал возвращение на базу, куда и пришел в 21.15 следующего дня. «Барс» на базу не вернулся. Четырнадцатого мая капитан 2 ранга Дудкин передал в Ревель, в штаб дивизии подводных лодок Балтийского моря телеграмму с донесением о походе своего дивизиона. Среди прочего он сообщил, что «Вепрь» 8 мая в 18.40 и 9 мая в 12.50 на меридиане мыса Ландсорт и параллели маяка Хсфринге видел подлодку на малых глубинах. Что это за лодка, не сообщалось, но согласно предписанию в эти дни и в этом месте должен был находиться «Барс». После этого, следуя предписанию, он должен был перейти на новую позицию. И как раз 10 мая «Волк», следуя на базу и находясь в точке с координатами 58° 36' N и 20' 10' Е, встретил лодку, идущую на S. «Возможно, «Барса», — как об этом было сказано в «Заметках о походах дивизии подводных лодок Балтийского моря», которые велись флагманским штурманом дивизии лейтенантом Эссеном.

В «Ежемесячнике подводного плавания», изданном в июле 1917 года штабом дивизии, об этом было сказано более определенно: «10 мая в 11 час. Дня «Волк», меняя свою позицию, встретился с «Барсом», причем «Барс» погрузился, приняв «Волка» за неприятельскую подводную лодку». Этому удивляться не приходится, так как в этом время на подводных лодках еще не было найдено решения задачи опознавания «свой – чужой». Известный советский адмирал, ученый-радиотехник А.И. Берг, бывший в 1917 году русским штурманским офицером на английское лодке Е-8, входившей вместе с другими семью английскими лодками в состав дивизии, вспоминал «Полная отчужденность лодки начиналась с того момента, когда она выходила в море. Становясь, потенциальной добычей чужих и своих, она дол жил была пройти двойное испытание: не попасться на глаза ни врагу, ни другу... На опознание на связь нет времени, секунда решает судьбу. Закон военного времени жесток и логичен: атакуй, пока не успели атаковать тебя». По-видимому, именно встреча «Волка» с «Барсом», после которой он навсегда исчез, и породила слухи о том, что «Барс» по ошибке был потоплен своими. В сводке разведывательного отделения оперативной части штаба командующего флотом Балтийского моря за май 1917 года в разделе «Потери» было сказано: «…около 12 мая подводная лодка «Барс» погибла от неизвестной причины в районе первой (либавской) позиции. В «Списке судов, погибших во время войны 1914—1917 годов», составленном в 1918 году мобилизационно-экономическим отделом еще существовавшего МГШ, было указано другое место гибели «Барса» — у мыса Ландсорт (по иронии судьбы такое название носил и шведский тральщик, нашедший «Барса» на дне Балтийского моря). Именно это место значится и в немецких данных, публиковавшихся в трудах по истории морской войны 1914—1918 годов.

Вполне возможно, что последний бой «Барса» выглядит так: 19 мая 1917 года «Барс» на подходе к Хефринге был обнаружен и атакован немецким миноносцем, сбросившим глубинную бомбу. После того, как она не взорвалась в бой вступили минные тральщики с 2 «драконами» – специальными глубоководными тралами с укрепленными на них тротиловыми зарядами. Четыре тральщика прочесывали подозрительный район, пока не раздались два взрыва, и на поверхности появилось увеличивающееся в размерах масляное пятно. Тогда на это место были сброшены глубинные бомбы. Однако сообщение об этом бое вызывает сомнение: не была ли со стороны немцев обычная в такой ситуации «погоня за призраком»? Во-первых, обращает внимание различие приводимых в разных источниках дат боя, из которых наиболее вероятной считается 28 (15) мая. Хотя «Барса» в это время на позиции у шведских берегов быть уже не могло: после смены позиции, еще 13 мая он должен был вернуться в Гангэ. Во-вторых, почему безоговорочно утверждается, что потоплен именно «Барс»? Наконец, почему нигде не сообщаются названия кораблей, участвовавших в бою? Все это свидетельствует о том, что в основе немецкого сообщения лежат чьи-то рассказы, а не донесение о произошедшем бое с указанием кораблей, принимавших участие, точной даты и предположения, что неприятельской лодкой, вероятнее всего, был «Барс», о гибели которого известили ревельские газеты: 28 мая (по старого стилю) в соборе Святого Александра Невского при огромном стечении народа прошла панихида по морякам «Барса». Но самое существенное возражение против версии гибели «Барса» в бою заключается в том, что на видеозаписи затонувшей лодки не заметно повреждений, которые наверняка были бы при ее гибели от взрывов глубинных бомб или «драконовских» зарядов тротила.

Если вернуться к хронике похода 1-го дивизиона, то видно, что 10 мая «Волк» встретил подводную лодку, которую в июле 1917 года уже точно считали «Барсом». И координаты, в которых «Волк» встретил лодку: 58° 36' N и 20° 10' Е – очень близки к тем, где на глубине 127 метров был обнаружен «Барс»: 58° 21,033 N иЧ9° 51,902 Еб а встреченная подводная лодка следовала курсом на юг. Все это дает веское основание предположить, что утром 10 мая «Барс» шел на свою новую, либавскую позицию. Но не дошел до нее, затонув в точке с указанными координатами и вряд ли успев дать «радио» на базу о встрече с «Волком.

Вполне возможно, что «Барс», приняв «Волка» за неприятельскую подводную лодку, срочно погрузился на месте, называемом Готландской впадиной, где глубины достигают более 100 метров. И это погружение могло стать аварийным – история подводного плавания знает не один случай срочных погружений, оказавшихся из-за неисправности последними.

Подводная лодка «Барс» не смогла остановиться на рабочей глубине, не превышающей для лодок этого типа 50 метров, и провалилась в пучину Готландской впадины, ставшей ее могилой.

Автор: Владимир Бойко

Находка п.л. "Гепард"

10.09.2009 Шведские моряки обнаружили на дне Балтийского моря в районе острова Готска-Санден российскую подводную лодку класса "Барс". Предположительно, подлодка затонула в октябре 1917 года. Сообщается, что экипаж лодки состоял из 30-40 подводников. По всей видимости, подлодка натолкнулась на мину. Корпус лодки очень хорошо сохранился, на нем видны лишь повреждения, полученные в результате взрыва.

В настоящее время подлодка находится на глубине 100 метров. Сообщается, что ее не будут поднимать на поверхность, однако, возможно, в целях безопасности с лодки будут изъяты торпеды.

Подводная видеозапись найденной п.л. "Гепард"

Для понимания, что же представляет собой п.л. типа "Барс" в затопленном состоянии, привожу подводные сьемки п.л. "Гагара". Затоплена интервентами (без экипажа) 26 апреля 1919 г. в Черном море на внешнем рейде Севастополя.

Фотографии отсеков:

Фото 1
Фото 2
Фото 3
Фото 4
Фото 5
Фото 6
Фото 7

Видео:
Погружение на п.л. "Гагара"
Видео 1
Видео 2
Видео 3

Проникновение в п.л. "Гагара"
Видео 4